История города Рима в Средние века

Между тем уступчивость короля гуннов является в такой же мере загадкой, как и внезапное удаление Алариха из Рима. Хотя историки ничего не сообщают о плохом состоянии голодавших войск Аттилы, что с вероятностью можно предполагать, и дают лишь неопределенные сведения о движениях Аэция в тылу Аттилы, все-таки мы не можем приписать удаление гуннов тому чарующему действию, которое все еще оказывало на людей Рима. Аларих уже ослабил и, может быть, разрушил эти чары Рима. Народы гуннов двигались по странам, как всесокрушающий поток, и с животной яростью уничтожали поля и города, лишая тем сами себя источников существования. В то же время гунны страдали от голода, чумы и летней итальянской лихорадки; затем до них дошла весть, что император Марциан отправил в Паннонию войско, которое должно было угрожать их тылу. Таким образом Аттила счел более благоразумным удовольствоваться на этот раз одним унижением Рима, которому пришлось молить о мире и дать обещание уплачивать ежегодную дань. 6 июля 452 г. Аттила объявил послам о своем отступлении. Но если бы Аттила завладел Римом, нет сомнения, что бешенство его монгольских орд обратило бы город в дымящуюся груду пепла. Мир был спасен от зрелища этого ужасного разрушения, и Рим остался как священное наследие веков, как средоточие цивилизации и политических и религиозных идей.

Аттила удалился в Паннонию, угрожая уничтожить Италию и Рим, если ему, Аттиле, не будет выдана Гонория с соответственным приданым. К счастью, исполнить свою угрозу Аттиле не довелось, так как в следующем же, 453 г. он умер, деля брачное ложе с одной красивой женщиной.

Спасение Рима послужило основанием еще одной позднейшей легенды. Рассказывали, что Лев, вернувшись из своей славной миссии и преисполненный радостных чувств вследствие успешного ее выполнения и оказанного апостолом заступничества, приказал перелить статую капитолийского Зевса в ту бронзовую фигуру апостола, которая и в настоящее время находится в соборе Св. Петра. Такой легендой заканчивается история капитолийского Юпитера. Это исчезновение знаменитой статуи, разделившей общую участь незаметно погибавших языческих богов и появляющейся последний раз в легенде, составляет как бы символ наступившей метаморфозы Рима. Капитолийский Юпитер был богом-властителем западного мира; в восточном греческом мире главой богов древней религии в течение веков был тот изумительный Зевс — колосс, который некогда был поставлен в Олимпии великим Фидием. Этого колосса также уже не было. Покинутый, он оставался в своем храме в печальном одиночестве до конца IV века, затем был перевезен в Константинополь и в правление Зенона Исаврянина погиб во время пожара.

Свое спасение от Аттилы город Рим праздновал некоторое время ежегодным Церковным торжеством. Но в одно из этих ежегодных празднеств великий епископ в своей проповеди выразил римлянам порицание за то, что они не возносят благодарственных молитв на гробнице апостола, а стремятся в цирк наслаждаться играми. «Религиозный праздник, — говорил епископ, — в память дня нашего испытания и освобождения, в который весь верующий народ стекался благодарить Бога, — этот праздник скоро был забыт всеми; немного людей присутствует на нем; это наполняет мое сердце и болью, и ужасом. Мне стыдно говорить об этом, но я не могу молчать: преданность к демонам сильнее, чем к апостолам, и постыдные зрелища привлекают народ больше, чем места, где пострадали мученики. Кто спас этот город. Кто освободил его от плена? Кто избавил его от убийств? Игры в цирках или попечения святых?» Упорно сохранявшаяся неистовая страсть римлян к цирку и пантомимам справедливо вызывает изумление. Эта страсть была получена римлянами в наследие, и в то время, как они становились все равнодушнее к судьбе погибавшего государства, состязания зеленых и голубых все еще разжигали их чувства до бешенства. Галльский епископ того времени приходит в ужас от этой сумасшедшей страсти к зрелищам, как симптома смерти, и выражается в таких сильных словах: «Кто в виду плена может думать о цирке? Кто, идучи на казнь, смеется? Объятые страхом рабства, мы отдаемся играм и смеемся в предсмертной тоске. Можно подумать, что весь римский народ объелся сардонической травой: он умирает и хохочет!»

ГЛАВА VI

1. Падение Аэция. — Женский роман. — Убийство Валентиниана III в 455 г. — Максим, император. — Евдоксия призывает Гензериха, короля вандалов

Западная империя уже была очень близка к гибели, но ей предшествовала еще смерть двух императоров и второе разграбление Рима, которое так же, как и пер. вое, произошло непосредственно вслед за роковым падением героя.