История городов будущего

Учась в Лейпциге, Радищев впитал ценности Просвещения и стал противником самодержавия. Он пришел к выводу, что институт крепостничества, позволивший построить современную столицу России, изжил себя. В Германии, где он учился, крепостное право ушло в небытие вместе с катапультами и рыцарскими турнирами еще в позднем Средневековье. Свои вольнодумные суждения Радищев изложил в «Путешествии из Петербурга в Москву», опубликованном без указания автора в 1790 году. В форме заметок о поездке по сельским просторам от новой до древней столицы он обрушился на бытующие там крепостнические порядки. Прибегнув к литературному приему найденного документа, Радищев даже предложил свой план освобождения крестьян. Европейские мыслители уже многие десятилетия твердили о необходимости отмены крепостного права, но первым из русских об этом заговорил именно Радищев.

Когда книга попала в руки Екатерине, императрица пришла в ярость. В дошедшем до нас экземпляре ее пометы на полях с каждой страницей все возмущеннее. «Темы поднятые в этой книге, – строчила она, – те же, из-за которых нынче рушится Франция»³³. Екатерина приказала найти и арестовать анонимного автора, а весь тираж книги изъять. Радищева быстро отыскали, задержали, допросили и обвинили в публикации книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный… стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской»³⁴. 24 июля 1790 года петербургская Уголовная палата приговорила его к смертной казни. Однако Екатерина, дорожа своим образом просвещенной правительницы, заменила смертный приговор десятилетней ссылкой в Сибирь.

Когда из каземата Петропавловской крепости Радищева должным порядком отправили в Илимский острог, он стал первым в длинном ряду политических диссидентов. Полные надежд на обновление России, они приезжали в столицу, где мечты приводили их за решетку. Петропавловская крепость – первое строение петровской столицы – все мрачнее нависала над городом, по мере того как молва о ее пыточных камерах становилась громче славы позолоченного шпиля собора. Стараниями преданных самодержавию заплечных дел мастеров, пытавшихся загнать обратно в бутылку джинна современности, сооружение, задуманное как маяк русского прогресса, стало символом репрессивной машины.

От года к году Французская революция становилась все радикальнее, переходя от лишения аристократии властных полномочий к физическому ее уничтожению, а взгляды Екатерины соответственно делались все более реакционными, что привело к обрыву многих интеллектуальных связей с Западом, которые она же в свое время и наладила. В 1791 году императрица повелела, чтобы все книжные магазины Петербурга регистрировали каталоги предлагаемых товаров в государственной Академии наук. В 1793-м, узнав о казни короля Франции Людовика XVI, она запретила ввоз и распространение французских изданий, включая и книги Вольтера, чью библиотеку она сама приобрела, и «Энциклопедию», которую ранее предлагала издать. Екатерина разбила бюст Вольтера в галерее Летнего дворца, а скульптуру Гудона сослала на эрмитажный чердак. На склоне лет она отреклась от почитаемых ею когда-то философов, поскольку Французская революция возвела их в ранг святых гуманизма. В письме одному давнему другу она высказала сожаление, что не прислушивалась к предостережениям братьев-монархов, и вспоминала, как «покойный король Пруссии [Фридрих II] говорил, что… цель всех “философов” – ниспровержение европейских престолов, а единственный смысл создания “Энциклопедии” – уничтожение всех королей и религий»³⁵.

В 1796 году Екатерина впервые за время своего правления учредила предварительную цензуру, заодно повелев проверять на границе каждую ввозимую иностранную книгу. В тот же год Екатерина, которая когда-то с таким оптимизмом несла факел просвещения, точно зная, что ее-то он не опалит, скончалась – озлобленной барыней, более не понимающей вышедшего из-под ее контроля мира.