История государства инков

Оставим слово гуалъпа для конца рассказа и возьмем слово ронто, которое, как мы укажем, имеет общее значение, [и] его следовало бы записать руту, произнося [букву] р просто, потому что в том языке, как мы уже говорили, ни в начале слога, ни посредине него не бывает рр двойное; оно означает яйцо, [но] не только яйцо курицы, а вообще любой дикой и домашней птицы, а индейцы, когда они хотят на своем языке указать, какой птице оно принадлежит, называют вместе птицу и яйцо, так же как испанец, когда он говорит яйцо курицы, куропатки или голубя и т. д.; и этого достаточно, чтобы свести на нет доказательство, [основанное] на слове рунгу.

Поговорка, называющая мужчину курицей, дабы посмеяться над его трусостью, была взята индейцами у испанцев в результате разговоров, которые они с ними вели, и обычных дружеских общений, а также, чтобы подражать им в своем языке, как обычно случается с самими же испанцами, которые, побывав в Италии, Франции, Фландрии и Германии, по возвращении на свою землю стремятся вставить в свой кастильский язык слова или поговорки, которые они усвоили от иностранцев; и так же поступили индейцы, ибо инки, чтобы сказать трус, располагают более правильной поговоркой, нежели испанцы; они говорят варми, что означает женщина, и говорят они это как поговорку; ибо, чтобы сказать трус в собственном значении этого слова, на их языке говорят сампа, а чтобы сказать слабовольный и слабый сердцем [человек], они говорят лъаклъа. Таким образом, выражение курица, обозначающее трусость, было похищено из языка испанцев, ибо его не существует в языке индейцев, и я, как индеец, могу это засвидетельствовать.

Слово гуальпа, которым, как говорят, индейцы называли кур, является искаженным [сочетанием] букв, и синкопой, и сокращением слогов, ибо следует говорить ата-вальпа, и это не название курицы, а [имя] последнего инки, который правил в Перу [и] был, как мы сообщим в рассказе о его жизни, по отношению к людям своей крови более жесток, чем любые звери и василиски мира. Это он, будучи бастардом, с помощью коварства и обмана пленил и умертвил [своего] старшего брата, законного наследника [престола], именовавшегося Васкаром Инкой, и тиранизировал королевство; и пытками, и жестокостями, дотоле никогда не виданными и не слыханными, он уничтожил всю королевскую кровь, как мужчин, так и детей и женщин, [а] к последним, как к существам более нежным и слабым, тиран применил самые жестокие пытки, которые только можно вообразить; и, не насытившись своей собственной [инкской] кровью и мясом, он перенес свою ярость, бесчеловечность и свирепость на уничтожение самых близких к королевскому дому слуг, каковыми, как мы расскажем в должном месте, являлись не отдельные люди, а целые селения, каждое из которых выполняло свою особую службу, например привратников, метельщиков, дровосеков, водовозов, садовников, поваров государственной кухни (mesa) и других подобных служб. Все те селения, которые располагались вокруг Коско в четырех, шести и семи лигах, он разрушил и стер с лица земли их здания, не удовлетворившись тем, что предал смерти их жителей; и его жестокости распространились бы еще дальше, если бы их не прервали испанцы, которые успели проникнуть на [эту] землю в момент наивысшего их разгара.

И, поскольку испанцы вскоре после своего прихода пленили тирана Ата-вальпу и вскорости убили его столь позорной казнью, как предание гарротированию на публичной площади, индейцы говорили, что их бог Солнце, чтобы отомстить тирану и наказать тирана, убийцу его сыновей и разрушителя его крови, направил испанцев, чтобы они совершили над ним праведный суд. По причине той смерти индейцы покорились испанцам, как людям, посланным их богом Виракочей, сыном Солнца, который явился во сне одному из их королей, по причине чего самого [этого] короля они прозвали Инкой Вира-кочей; и так они присвоили его имя испанцам.

К этой ложной вере, которая была у них в отношении испанцев, добавилось еще большее заблуждение, и так случилось, что, поскольку испанцы из всего испанского первыми привезли в Перу петухов и куриц, а они услышали, как поют петухи, индейцы сказали, что те птицы для вечного бесславия тирана и презрения к его имени произносили его в своем пении, крича «Ата-вальпа!», и [сами] они произносили его, подражая пению петуха.

А так как индейцы рассказывали своим сыновьям эти выдумки, как они рассказывали им обо всех остальных [историях], которые у них случались, чтобы сохранить их в своих традициях, индейские мальчики того возраста, услыхав пение петуха, отвечали ему на той же ноте, и они произносили «Ата-вальпа!». Правдиво сознаюсь, что многие мои соученики и я вместе с ними, сыновья испанцев и индианок, в своем детстве [также] распевали на улицах вместе с маленькими индейцами.