История государства Лахмидов

Дошедшие до нас известия об Имру-ль-Кайсе III можно разделить на две группы. Согласно аль-Хорезми и Хамзе аль-Исфахани, Имру-ль-Кайс воздвиг крепость, которая у первого из названных авторов именуется الصص а у второго — اكشر, с. 105; 214, с. 133]. Вернее у аль-Хорезми, так как о крепости источники не упоминают, а о (читай — al-Sinnin) Якут сообщает, что это — селение около Куфы, одно из обиталищ (mandzil) аль-Мунзира [264, т. 3, с. 431]. Правда, Якут не уточняет, о каком именно аль-Мунзире идет речь, но, если исходить из того, что это должна быть весьма известная историческая личность, не нуждавшаяся в дополнительном представлении, можно предполагать, что имеется в виду самый известный правитель с таким именем — аль-Мунзир III. Для последнего было бы вполне естественным пребывать в крепости, построенной отцом.

В том же фрагменте, но несколько ранее, Хамза аль-Исфахани описывает приход к власти Имру-ль-Кайса:

«Затем царем сделали сына ан-Нумана Кривого по имени Имру-ль-Кайс Ибн ан-Нуман» [67, с. 104].

Очевидно, что стоящую в тексте форму ملكوا следует читать как mallaku, т. е. «сделали царем». Это отличается от фрагментов о других лахмидских царях, которые обычно начинаются с دم («затем стал царствовать…»). Различие нельзя списывать на ошибку переписчика: будь правильной форма malaka, слово ibn стояло бы далее не в родительном, а в именительном падеже с соответствующим написанием.

Кто именно сделал царем Имру-ль-Кайса, Хамза, к сожалению, не уточняет. Но, кто бы ни стоял за формой mallaku, решающее слово оставалось за Кавадом. Без соизволения сасанидского царя Имру-ль-Кайс не мог бы объявить себя правителем и тем более построить крепость рядом с Евфратом.

Если суммировать эти наблюдения, получается примерно следующая картина. Не без участия каких-то неизвестных сил Кавад назначил правителем Лахмида, который, однако, построил себе крепость-усадьбу и не упоминается в списках царей. Все это говорит в пользу того, что Имру-ль-Кайс III не был принят хирцами и не считался у них легитимным правителем. Не исключено, что была угроза заговора; это лучше всего объясняет постройку Имру-ль-Кайсом отдельной крепости. Почему так произошло — можно только догадываться. Кажется, что борьба за власть, начавшаяся еще после смещения аль-Асуада, продолжалась; длительное отсутствие ан-Нумана, пребывавшего на войне вместе с Кавадом, могло только усилить противостояние. После смерти ан-Нумана борьба должна была достичь высшей точки: различные партии хирской знати понимали, что правление Абу Яфура не продлится долго, и делали все, чтобы выбор Кавада пал на их кандидата. Получилось так, что Кавад назначил правителем царевича, но не того, кого поддерживали предки составителей списков лахмидских царей. Эта часть хирской знати ушла в оппозицию, не считая Имру-ль-Кайса легитимным правителем. Возможно, это предположение объясняет появление формы mallaku: имеются в виду сторонники той партии, которая поддерживала Имру-ль-Кайса.

Другая группа сведений об Имру-ль-Кайсе III не менее интересна. Хамза аль-Исфахани повествует о вражде между Имру-ль-Кайсом и племенем Бакр Ибн Уаиль (Вакr Ibn Wa'it) — бакритами. Эти сведения разбросаны по двум разным фрагментам, что затрудняет восстановление последовательности событий. В одном месте сообщается, что в день битвы при Уваре Имру-ль-Кайс совершил нападение на бакритов, которые прежде были помощниками царей Хиры[96], но тогда союзничали с сынами Пожирателя горьких растений (Akil al-murar, о нем см. ниже), т. е. с киндитами [67, с. 104–105]. Через несколько фрагментов Хамза объясняет установление в Хире власти киндитов (об этом см. ниже); одной из причин этого называется то, что Имру-ль-Кайс (ошибочно отождествляемый с Имру-ль-Кайсом II) нападал на аднанитские племена Рабиа (Rabi'a), причинял им несчастья, захватил в полон Небесную воду (мать аль-Мунзира III), но в одном из походов действовал нерешительно, и бакриты разбили его войско и взяли в плен его самого. Имру-ль-Кайс освободился за выкуп, но враждебное отношение к нему осталось в душах бакритов [67, с. 107–108].