История гражданского общества России от Рюрика до наших дней

Более того, в сельском хозяйстве, где доля кооперативной (колхозной) собственности была намного выше, чем в других отраслях, она постоянно вытеснялась государственной (совхозной) собственностью. Если в 1970 г. в СССР было 33044 колхоза, то к 1987 г. их количество сократилось до 26555,[310]

тогда как количество совхозов за тот же период увеличился с 15000 до 23300. Еще более показательны сравнения средних земельных наделов, которыми владели колхозы (6,3 тыс. га в среднем на один колхоз) и совхозы (15,6 га в среднем на один совхоз). Мы видим, что за 17 лет, предшествующих перестройке, количество коллективных хозяйств уменьшилось более чем на 7500, а количество «советских» хозяйств увеличилось на 8300, почти сравнявшись с количеством колхозов (23300 и 26555). При этом в среднем каждый совхоз владел земельным наделом, более чем вдвое превосходящим средний земельный надел колхоза (15,6 тыс. га против 6,3 тыс. га). Нетрудно убедиться, что в 1987 г. колхозы СССР владели 167 296 000 га земли, тогда как совхозы имели в государственной собственности 363 480 000 га, т. е. в 2,2 раза больше, чем кооперативы.[311] Можно сделать вывод, что на протяжении последних 20 лет существования СССР, в 1970-х – 1980-х годах, шел процесс разземеливания крестьян и превращения их в наемных рабочих. Наряду с уничтожением в то же время так называемых «бесперспективных» деревень средней полосы России это было сильнейшим ударом по русскому народу.

Одновременно постсталинское руководство КПСС вернулось к троцкистско-ленинской программе «мировой революции», в топку которой щедро бросалось народное достояние. Гигантские суммы тратились на вооружение и поддержку «дружественных» режимов по всему земному шару.

Но главное – был де-факто прикрыт проект построения в стране бесклассового общества, черты которого стали вырисовываться при И. В. Сталине. Как и в конце XVI века, в период, предшествовавший первой русской Смуте, сословное государство перестало развиваться (это и был подлинный застой!) и вступило в эпоху кризиса, закончившегося крахом СССР.

Основную роль в этом сыграло противоречие между бесклассовым характером т. н. номенклатуры (советской правящей элиты) и ее управленческой функцией (сейчас мы видим подобный процесс во многих глобальных корпорациях, где менеджеры высшего звена постепенно заменяют владельцев не только в сфере управления, но и становятся фактическими собственниками средств производства). Советская номенклатура, управляя огромными богатствами страны, не только не имела права на него (повторялась на более высоком уровне ситуация сельской общины с общинным характером землевладения, при котором кулак должен был изыскивать средства и способы, чтобы использовать общее имущество в своих личных интересах), но и не могла быть уверенна в своем будущем – в любой момент то или иное событие партийной жизни могло выбросить любого члена номенклатуры и его близких из привилегированного слоя, а то и просто уничтожить физически.

Контрреволюция номенклатуры. На руинах гражданского общества

Именно это, наряду с элементарной человеческой жадностью и стремлением к личному обогащению, стало причиной того предательства высшего партийно-хозяйственного слоя советского общества, в результате которого Советский Союз был разрушен изнутри, а представители номенклатуры оказались во главе вновь образованных государств, банков, концернов и корпораций, и даже самые незначительные из них возглавили небольшие фирмы и фирмочки.