История и культура гуннов

Документы Халкидонского собора проливают свет на гуннские рейды в Балканские провинции 451 г. Император Марциан издал требование прибыть в Никею 1 сентября 451 г. В это время он надеялся тоже быть там, „если какие-нибудь срочные государственные дела не задержат его в поле“. Очевидно, император ожидал проблем на дунайской границе. Они действительно начались летом. В августе Марциан попросил епископов, собравшихся в Никее, помолиться за победу над (неназванным) врагом. Он был во Фракии, во многих частях Иллирика еще шли бои. Поскольку ни один епископ из Мёзии Примы и пограничной части Дакии не прибыли на собор, который наконец был собран в Халкидоне, можно предположить, что гунны снова занимались разорением несчастных провинций. Скифия тоже находилась под угрозой: Александр, епископ Томиса, оставался со своей паствой.

Археологические свидетельства вряд ли могут помочь реконструировать кампанию в Галлии. Согласно Gesta Тrеviorum, Аттила взял Трир. Это вроде бы подтвердили раскопки: церковь Евхерия была уничтожена в начале 450-х гг. Через несколько лет в Северной Франции был найден фрагмент гуннского котла, предположительно в районе Труа. Это дало новый импульс поискам поля боя в районе Мавриакских полей и стало любимым времяпрепровождением местных историков и отставных военных[78].

Все эти детали не меняют общей картины событий 451 г. Однако кампания Аттилы в Италии требует пересмотра. Почти все современные историки от Моммзена до Томпсона пользовались этой возможностью, чтобы доказать, каким некомпетентным государственным и военным деятелем был Аттила. Некоторые благочестивые личности до сих пор считают войну в Италии дуэлью между неумелым римским военачальником и кровожадным дикарем, которая закончилась счастливо только благодаря вмешательству папы Льва, как pontifex ex machina. Аэций, которого современники считали „последним римлянином“, является bete noire (злой гений. – Пер.) у авторов сегодняшнего дня. В мои намерения не входит его реабилитация, но я хочу показать, помимо прочего, что Аэций вовсе не совершал дилетантских ошибок, в которых его обвиняют.

Первая стадия войны

Потери гуннов в 451 г., должно быть, были очень велики. Один только факт, что Аттила начал двигать свою армию в начале лета, показывает, как много времени ему потребовалось, чтобы оправиться от катастрофы, случившейся годом раньше. Он наверняка знал об опасностях кампании во время жаркого сезона. Так почему он вообще напал? Аттила, несомненно, был в ярости относительно неожиданного поражения в Галлии – так сказано в „Хронике“ 452 г., единственном источнике, устанавливающем некую связь между двумя войнами. Он определенно ненавидел Аэция. Но почему он не подождал еще год, прежде чем взять реванш? Его отношения с восточными римлянами не могли быть хуже. Когда он вторгся в Галлию в 451 г., по всей видимости, чтобы сразиться с вестготами, император Марциан не предпринял никаких действий. Но Аттила не мог рассчитывать на нейтралитет восточной части империи при нападении на Италию. Возможно, он хотел сокрушить армии Аэция раньше, чем Восток успеет прийти на помощь Западу. Он мог думать, что, как только его всадники поскачут по долине По, Аэций запросит мира. Не исключено, он ожидал, что Валентиниан пожертвует Аэцием, чтобы спасти свой трон. Мы ничего не знаем о политической ситуации в Италии; она могла быть такой, что у Аттилы имелись все основания ожидать быстрого краха врага. Но это могло быть и давление со стороны его собственных людей, жаждущих новой добычи. В Северной Италии гунны часто передвигались очень медленно, потому что их повозки были перегружены награбленным.

Когда же гунны перешли Юлианские Альпы из сегодняшней Югославии в Италию? Хронисты не указывают точную дату. И уже через несколько лет даже последовательность событий была позабыта. Хидатий, обычно хорошо информированный, полагал, что Аттила отправился из Галлии прямо в Италию. Согласно „Хронике“ 511 г., гунны взяли Аквилею (в северо-восточной части адриатического побережья), отступая из Галлии в Паннонию. Только Приск дает хотя бы намек на дату: „Сперва он приступил к осаде Аквилеи, расположенной в самом начале Италии. Осаждая ее целых три года, он не мог взять город никакими средствами из-за деятельного сопротивления горожан и уже слышал ропот своего войска, не имевшего сил терпеть муки голода. И вот однажды, обходя город, чтобы выяснить, с какой стороны легче будет его атаковать, он внезапно заметил, как птицы, которых зовут аистами и которые имеют обыкновение вить гнезда на вершинах домов, в едином порыве улетели из города и, подхватив в клювах своих птенцов, разнесли их по расположенным за пределами города деревням. Тогда он сказал своим людям: „Смотрите! Птицы, предвидя будущее, покидают город, который должен погибнуть!“ Тут же, установив осадные машины, он ободряет своих людей, еще ожесточеннее атакует город и без промедления захватывает его“.