История и поэзия Отечественной войны 1812 года

Димитрий же, со своей стороны[97], осмотрев внимательно фланги и центр своего фрунта и сформировав (по генеральной диспозиции) аван- и арьергард, обеспечив себя секурсом, сгустя резервные батальоны в массы, также деташировав разные партии для разных секретных экспедиций, отнял сим у неприятеля все возможные оказии турнировать, анфилировать или дебордировать деплоированные линии фрунта его; а в то же самое время, чувствуя весь авантаж занятой им позиции, решился стать на ней твердою ногою[98] и, не переменяя дирекции, нажидать на себя атаки неприятельской».

Не точно ли или не почти ли так пишут у нас теперь военные донесения и проч. А как писать иначе? — скажут защитники чужесловия. Осмеливаюсь представить опыт и, если вам угодно, очень слабый опыт перевода с полурусского на настоящий русский.

По-русски:

«Димитрий, князь Московский, осматривая каждое ополчение порознь и все рати вместе, увещевает князей и воевод, пришедших служить под знаменами Отечества, содержать полки и дружины свои в стройном порядке и сражаться всем вместе и заодно».

Военное донесение:

«В 6 часов пополудни неприятель в превосходных силах напал на передовые караулы россиян. Разъезжавшие для наблюдения отряды, сторожевые цепи и прочие находящиеся впереди небольшие от деления войск русских, не ожидая сильнейшего натиску, сомкнулись в общий строй и, употребляя разные воинские обороты с большим искусством и ловкостию, уклонились к Дону, близ которого все российские ополчения, на выгоднейших местах, расположены были. Но вскоре увидели, что неприятель, не предпринимая ничего похожего на открытое нападение, сделал только ложный поиск для удобнейшего обозрения занимаемой россиянами страны. Отважные наездники татарские гнались до самых полков русских, но. увидя пространный стан и великое воинство, в одном месте сгущенное, быстро обратились назад, дабы донести подробно о всем виденном ими начальникам конницы и пехоты, а чрез них и самому царю татарских орд Мамаю.

Тогда Мамай, почитавшийся человеком великого ума и приобретший славу знаменитого полководца как в оборонительной и наступательной войне, так в управлении большими движениями войск, в составлении искусных предначертаний и в изобретении различных оборотов воинских, сей Мамай, получив справедливые известия о превосходном ополчении россиян, возымел совсем другие мысли о качествах и достоинстве полководца русского.

Димитрий же, осмотрев внимательно оба крыла и средину своего воинства, учредя передовое войско и сторожевой полк (арьергард), совокупил все запасные дружины вместе и разослал разные отряды по разным сторонам для скрытных наблюдений, чтоб совершенно отнять у неприятеля возможность окружить или обойти распространенные его строи. Сам же, между тем, видя себя на крепком и выгодном месте, решился, возложа упование на Бога, стоять на оном неуступно и, встретя неприятеля грудью, биться до смерти за честь и свободу Русской земли».

Вот перевод. Он, конечно, весьма несовершенен, но, по крайней мере, в нем нет уже ничего для русских непонятного. Восемь французских оборотов, или галлицизмов, и несколько десятков иностранных слов изгнаны из строк, которыми было завладели. Счастливы будем мы все, если вместе с словами успеем изгнать и дух того народа, который, неся меч и цепи, опламенил и окровавил священную землю Отечества нашего!

Но уже занимается заря свободы словесности и нравственности нашей.

Скоро услышат верные сыны России, что выступил, ушел, вырвался, убежал, как лютый Катилина из древних стен Рима, сей заражавший нас пагубой дух! — Сим оканчивается мое письмо.

Теперь посмотрим, что говорит о намерении и переводе моем г-н издатель[99]. Рассуждая о первом, он удостоверен, что сего и в целый век сделать невозможно. Не в век, так в два, только б сделать! Насаждая юные ветви, которые со временем должны быть величественными древами, всякий, кто имеет чувствительную душу, с удовольствием повторит с прекрасным поэтом: «Не нам, так детям пригодится!» Впрочем, это еще весьма большому сомнению подвержено, точно ль нужно столь много времени, чтоб очистить воинский слог наш от иностранных речений. Мы имеем пред собою свежие примеры противного: давно ль говорили у нас: триангул, сирконференция, конференция, експеримент, елемент, фермантация, проблема, стратагема и проч. и проч.? Теперь говорят: треугольник, окружность, совещание, опыт, стихия, брожение, задача, военная хитрость и проч. и проч.[100]