История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография

Встреча Розенбаума с Курнатовичем и Иваницким уже подходила к концу, когда в гостиничный номер вошел Грапп с небольшой, как он выразился, «новостью». «Сегодня я был в редакции газеты «Дэр Лодзинэр Тог», где председатель нашей организации «Дер Штерн» Натанзон предложил мне мандат для участия в объединительном собрании 3 марта. Когда он обратился к рабочим с вопросом о том, поддерживают они мою кандидатуру или нет, то последние в один голос заявили: «Пусть идет нашим делегатом, мы его знаем». После этого к Натанзону зашел председатель организации «Свобода Трудящихся» Борух Берг. О чем они говорили я не слышал, так как оба вышли в соседнее помещение». За эту новую информацию и Граппу импрессарио выдал 100 злотых под расписку. Прощаясь с агентами, он вместе с выдачей заданий предложил каждому из них «на дорожку» по рюмке водки, заявив при этом, что через полтора часа выезжает в Варшаву.

Приехав на следующий день в Варшаву, Розенбаум подробно доложил Корвин-Пиотровскому обо всем, что сделано в Лодзи. Просматривая списки лиц, заподозренных в прокоммунистических настроениях, полковник обратил внимание доверенного лица на то, что 80 % из них были евреями, а остальные — поляками. Вместе с этим, он подчеркнул и такую местную особенность: на фабриках Лодзи одну пятую часть рабочих составляют немецкие рабочие, но ни один из них не принадлежит ни к одной из выявленных организаций. Что касается польских антикоммунистических организаций, то здесь, несомненно, выделяется эндеция во главе с адвокатом Ковальским, близким другом Романа Дмовского — родоначальника этого движения. «Впрочем, эндеция — это вне нашей компетенции», — заявил Корвин-Пиотровский и тут же сообщил, что им получено из Радома от Горжевского весьма ценное донесение, подтверждающее наличие связей между рабочими организациями Радома и Лодзи. Последнее означало, что Розенбауму необходимо срочно быть в Радоме.

В гостиницу к Розенбауму Горжевский заявился где-то около полуночи и с удовлетворением сообщил, что благодаря доверчивым отношениям с Давидом Гурвичем ему далось получить от него не только приглашение на объединительное собрание, но и познакомиться с лодзинскими делегатами (Авербухом — от «Чэрвоно-го Штандара» и Глузманом — от «Свободного Рабочего»), невольно проинформировавших его об уже состоявшемся пару дней назад объединении их организаций и об переговорах по этому вопросу между «Свободой Трудящихся» и «Дер Штерн». Они разъяснили также порядок участия представителей Радома на объединительном собрании в Лодзи на Балуте. На сегодняшнем заседании, а именно оттуда заявился с запозданием Горжевский, присутствовал также курьер из Лодзи Хаим Цедерман. На этом заседании было решено, что делегатами от радомских рабочих комитетов на объединительном собрании в Лодзи примут участие следующие представители: Давид Гурвич, Лея Голевчинер («Свобода Трудящихся»), Клеменс Клетневский, Иосиф Горжевский («Свободный Рабочий»). На внесении кандидатуры Горжевского в состав радомской делегации особенно настаивал Давид Гурвич. В конце заседания было составлено соответствующее постановление и вручено курьеру из Лодзи Цедерману, которому предстояло еще посетить собрания в Люблине и Ченстохове. Поздравив Горжевс-кого с достижением поставленной цели, ибо попасть в делегаты было не столь простым делом, как это может показаться на первый взгляд, Розенбаум вручил ему в качестве поощрительной премии 200 злотых. На этом агенты расстались, а утром почти не спавший и разбитый Розенбаум выехал в Кельцы. Там, сказавшись больным, он сдал все административно-театральные дела своему помощнику Роберту Рейху и в тот же день выехал в Люблин.

Приехав в Люблин, Розенбаум первым делом отправился на квартиру Чеслава Чайковского, которого он застал дома одного (жена вышла к соседке, и он ждал с минуты на минуту ее возвращения), но уже собравшегося идти по делам сыска к Дмуховскому и Раевскому. Решив не мешать его планам, импрессарио назначил на вечер у себя в гостинице встречу с Чайковским и его ближайшими помощниками, а сам пошел по своим театрально-гастрольным делам.