История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография

Конкретные рекомендации были даны Розенбауму и по вопросам вербовки местного населения в число агентов немецкой разведки. Данное задание он выполнял особенно активно. В числе первых, по заданию лейтенанта, им были завербованы: житель Волковыска Станислав Ластовский, работавший на местной фанерной фабрике (псевдоним «Лерхе» — «Ласточка»), Витольд Вильчинский, житель Лиды (кличка «Вольф» — «Волк»), Антон Раевский, житель Щучина (кличка «Парвадис» — «Райская птичка»). Вербовка Ластовского осуществлялась во время командировки обоих в Волковыск, в ходе выпивки и беседы в доме местного цыгана по имени Кароль. Получив от Ластовского согласие, Розенбаум дал ему кличку «Лерхе» и выплатил 50 рублей советскими деньгами. Столько же он платил и другим завербованным агентам. Вербовка Вильчинского и Раевского была им проведена в помещении нелегальной пивной, содержавшейся на лидском рынке неким евреем Шмуэлем. Все завербованные были офицерами или капралами запаса польской армии в возрасте до 40 лет, состояли в «Союзе осадников», имели выраженную прогерманскую ориентацию, а у Антона Раевского мать была немкой. Все завербованные получили задание: 1) следить за дислокацией и передвижением частей Красной Армии в районе их проживания, собирать сведения об их численности, характере вооружений, местах расположения и т. д.; 2) изучать настроения людей, особенно присматриваться к антисоветскому движению, проникать в их формирования.

Каждому из завербованных лиц Розенбаум назначал очередную встречу на последние дни июня 1940 года. Ориентируя их на эти дни, Розенбаум исходил из следующих соображений: во-первых, чем реже встречаешься с людьми, тем меньше навлекаешь на себя и на других подозрений, а во-вторых, на 4 июля 1 940 года у него была назначена встреча с представителем немецкой разведки, и к этой встрече ему очень хотелось получить от недавно завербованных агентов более полную и конкретную информацию, чем это было в феврале месяце, во время первой встречи с лейтенантом. Вторая встреча с ним произошла в точно назначенное время, так же, как и раньше, на гродненском шоссе, в машине лейтенанта. На ней присутствовал и Шелль. Как утверждал впоследствии в ходе следствия Эдуард Розенбаум, после июльской встречи ни с кем из представителей немецкой разведки он больше никогда не встречался. Уже после ареста Розенбаума проверкой, произведенной органами НКВД, было установлено, что в списках лиц, убывших в Германию в 1940 году через советско-германскую смешанную комиссию, значился Бауэр Леонард Устинович, 1900 года рождения, проживавший в г. Лиде по улице Вызволения, № 38, с ним убыла также его жена — Ядвига Григорьевна Бауэр, 1900 года рождения. В числе лиц, прошедших через смешанную комиссию, значился и бывший содержатель лидского кафе-ресторана «Американка» Борис Будин, до января 1940 года проживавший в г. Лиде, а затем нелегально ушедший в Литву, где проживал в Вильно, ул. Квятковая, 4, кв.13.

При всей тщательной законспирированности разведывательной деятельности Эдуарда Розенбаума она не могла не стать объектом внимания органов НКВД с первых же дней установления в Лиде Советской власти. Он обращал на себя взоры соседей и вообще горожан как человек приезжий, нездешний. Подводило его и природное свойство показать себя, заговаривая с людьми, даже малознакомыми. Он был не прочь акцентировать внимание собеседников на благородстве своего происхождения, военных и прочих заслугах. Кроме всего прочего, в довоенной Польше он состоял членом целого ряда общественно-политических организаций («Союз офицеров запаса», «Стронництво Народове», «Акция католицка» и др.), целью которых была борьба против революционного движения и коммунизма. Он являлся, в частности, секретарем комитета лидской организации «Стронництво Народове», неоднократно на ее собраниях выступал с антисоветскими и антикоммунистическими докладами. Как член комитета был начальником отряда знаменосцев организации. В дни государственных праздников он красовался среди публики с орденом «Кшиж Валечных» («Крест храбрых»), полученным им за участие в польском походе 1920 года против Советской России, рассказывал любопытным и о том, что за «особые заслуги перед государством был представлен в 1928 году к другой высокой награде, которую получить не успел». Близким знакомым, бывавшим у него в гостях, Розенбаум показывал и награды, полученные им от царского правительства еще до революции 1917 года, — ордена св. Анны 4-й, 3-й и 2-й степеней, св. Станислава 3-й и 2-й степеней, а также орден «Льва и Солнца», которым он был награжден персидским императором во время визита последнего в 1912 году в Одессу. Тогда он был среди тех, «кто отвечал головой за неприкосновенность высокого гостя».