История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография

На следующий день, т. е. 13 марта, на приеме у генерала было все так, как об этом Розенбауму поведал в ресторане полковник, за исключением того момента, когда Розвадовский предложил вновь испеченному доверенному госполиции постоянный месячный оклад в размере 700 злотых. Зачитав этот пункт своего решения, шеф госполиции спросил, обращаясь к агенту: «Как вы на это смотрите?». На что последний ответил: «Господин генерал, за оказываемое мне доверие сердечно благодарю, но, говоря откровенно, я бы не хотел получать постоянного оклада, считая более правильной оплату себе в зависимости от исполненных мною обязанностей. Зная свой характер, я боюсь, что, получая постоянный оклад и чувствуя себя обеспеченным, я могу запустить работу. Получая же вознаграждение за конкретно понесенные труды, я буду прилагать для своего благосостояния максимум энергии. Поэтому прошу вас, господин генерал, оставить оплату моего труда на прежних началах». «Благодарю за искренний и откровенный ответ, — сказал генерал, — пусть будет по-вашему. В таком случае за вашу нынешнюю работу я дам вам чек в кассу на 700 злотых и на дальнейшие расходы, связанные с вашей разведывательной работой, 1500 злотых на ваш отчет, который вы обязаны представлять мне ежеквартально». С этими словами он подписал два чека в кассу, а вслед за этим вручил Розенбауму инструкцию, в которой были отражены все вопросы взаимоотношений агента с шефами полиции, а также открытый лист и постоянный билет на право бесплатного проезда по железной дороге. Последними словами генерала были: «Теперь вы свободны, желаю успеха и счастливого пути». Розенбаум вышел из кабинета, получил в кассе управления деньги и отправился в назначенный час на обед с Корвин-Пиотровским». Во время обеда Розенбаум сообщил Корвин-Пиотровскому о своей встрече с генералом, после чего оба оговорили детали, связанные с дальнейшим пребыванием в Варшаве и совместным выездом в Новогрудок. По прибытии туда Розенбаум почти ежедневно заходил к шефу для разговоров, так или иначе связанных с последним посещением Управления госполиции.

В ночь с 21 на 22 марта импрессарио вместе с труппой Зелинского выехал на гастроли в Слоним. Прибыли туда рано утром. Закончив дела с размещением актеров, Розенбаум пошел к начальнику местной политполиции коменданту-майору Тадеушу Добржинскому. Подавая ему свой открытый лист, он испытал глубочайшее удовлетворение от того, какое сильное впечатление этот документ оказал на Добржинского, сразу же изменившегося в лице, да и в последующем тоне разговора с его подателем. Во-первых, он сразу пообещал, что на время пребывания Розенбаума в Слониме он не только не будет чинить ему никаких препятствий, но «вообще снимет всякий надзор со своей стороны за подозрительными в политическом отношении лицами». Во-вторых, он выразил благодарность доверенному госполиции, что называется, авансом: «Буду очень благодарен вам, если вы это дело в данный приезд доведете о конца».

Вдохновленный этим обращением, импрессарио направился в типографию. Заказывая Лерману афишу, он завел разговор об общем состоянии рабочего вопроса в городе. Выяснилось, что городской комитет за последнее время сумел объединить рабочих типографии, водного и железнодорожного транспорта в единую организацию, активисты стали уже собирать на нужды «Свободного Рабочего» денежные взносы… Тогда же Розенбаум условился с Лерманом встретиться вечером в театре во время спектакля. Афиши на первый спектакль были расклеены заблаговременно, поэтому, как сказал Лерман импрессарио, «публика городская ждет спектакля, особенно наша еврейская как любительница русского театра и в большинстве своем еще говорящая по-русски». Спектакль на самом деле удался. В антракте Розенбаум предложил Лерману и его друзьям после театра встретиться в его гостиничном номере за ужином, который будет затребован из кухмистерской, но Лер-ман тут же пояснил, что не хотел бы встречаться с владельцем гостиницы по своим личным причинам, а поэтому предпочитает встречу в самой кухмистерской, в отдельном кабинете — эту заботу он берет на себя, так как его хорошо знают, и он там неоднократно встречался с товарищами Степанюком, Квятковским и Брехманом.