История и сага

Через два десятилетия после убийства Снорри Стурлусона погибло и исландское «народоправство», страна была подчинена норвежской короне. В свете этого события, чреватого для исландцев огромными невзгодами, история отношений между Исландией и Норвегией в предшествующий период ретроспективно получает особенно трагическую окраску. Нам неизвестно, в какой мере сознанием Снорри владела мысль о неизбежности включения его родины в сферу политического господства норвежского государства. Ряд обстоятельств его жизни заставляет предполагать, что понимание этой угрозы не могло не наложить отпечатка на трактовку им истории Норвегии вообще и ее отношений с Исландией в особенности.

Поэтому интересно выяснить, как его взгляды на норвежско-исландские отношения отразились на исторической концепции «Хеймскринглы».

Прежде всего в «Хеймскрингле» колонизация Исландии объясняется так же, как и в ряде родовых саг, — вынужденным бегством противников конунга Харальда Харфагра из Норвегии. Недаром Снорри помещает сообщение о переселениях выходцев из Норвегии в Исландию и на другие острова Северной Атлантики непосредственно после повествования о победе конунга-объединителя в битве при Хафрсфьорде. Однако на самом деле переселения в Исландию начались до укрепления власти Харальда и шли не только из Норвегии, но и из других стран, в частности с Британских островов (из ранее занятых скандинавами районов). Но для нас существенно отметить, что, с точки зрения исландцев XII и XIII вв., в том числе и Снорри, исландское общество возникло как воплощенный протест против самовластия норвежского конунга, было своего рода продуктом «бегства от государства».

Включение в «Сагу об Олафе Святом» обширных отрывков из «Саги о фарерцах» и «Саги об оркнейцах», в которых повествуется об отношениях обитателей этих островов с норвежским конунгом, возможно, диктовалось повышенным интересом Снорри к «колониальной политике» норвежского государства, стремившегося подчинить себе острова Северной Атлантики.

Об исландцах и Исландии речь в королевских сагах заходит неоднократно, и «исландские» эпизоды чрезвычайно показательны и многозначительны.

Вот один из них. Исландский корабль потерпел крушение у берегов Дании, и слуга конунга, по имени Биргир, захватил груз. Тогда исландцы приняли закон о том, чтобы на общий счет всех жителей острова была сочинена хулительная песнь о датском конунге и его управляющем. В этом стихе конунг Харальд Гормссон назван жеребцом, едущим на кобыле — Биргире. Такого оскорбления датский конунг не мог перенести (тем более что хулительная песнь, по убеждению древних скандинавов, обладала вредоносной магической силой) и послал в Исландию колдуна выведать, где бы мог пристать датский флот. Колдун подплыл к берегам Исландии в облике кита. Но все горы и скалы на западном и северном побережьях острова оказались под защитой духов — хранителей страны. Когда колдун попытался выйти на берег в Вапнафьорде, навстречу ему спустился огромный дракон в сопровождении множества змей, жаб и ехидн, испускавших яд, и ему пришлось уплыть прочь. Приблизившись к Эйафьорду, колдун встретился с гигантской птицей, крылья которой касались гор по обеим сторонам фьорда, и со множеством других птиц, больших и малых. Тогда колдун вошел в Брейдафьорд, но здесь на него напал большой бык, сопровождаемый духами, охранявшими остров. Затем колдун хотел выбраться на берег еще в одном месте, где столкнулся с вооруженным железным прутом горным великаном, голова которого была выше гор, а за ним следовало множество других великанов. Далее на востоке острова простирались пески и грозный прибой не давал приблизиться на боевых кораблях к берегу. Датскому конунгу пришлось отплыть со своим флотом на юг и отказаться от вторжения в Исландию.[35]

Этот сказочный рассказ «Саги об Олафе Трюггвасоне», непосредственно вплетающийся во вполне реалистическое повествование о событиях в Норвегии и других странах Севера, производит тем более странное впечатление, что завершается фактической справкой о том, какие известные люди в то время жили в разных частях Исландии. Таким образом, переход от сказки к истории совершенно внезапен и не мотивирован. Снорри был слишком большим мастером, чтобы не понимать этого контраста. Такой контраст может иметь лишь одно объяснение: Снорри создает поэтический образ независимости своей родины. Вместе с тем он сознает, что исландцы не способны с оружием в руках противостоять вторжению, их оружие — поэзия, обладающая магической силой, и ду?хи, которые сторожат скалы и берега острова.

Флотилии противников перед битвой при Хафрсфьорде