История и сага

Снорри всегда и последовательно стремится обнаружить и рассказать правду о прошлом, он очень добросовестно отбирает те сведения, которые заслуживают доверия, опуская сомнительное или оговаривая недостоверность сообщаемого. Но накопленный им материал должен быть размещен в саге в специфической жанровой форме с ее собственными закономерностями, сообразно которым объединяются в целое элементы повествования. Именно такая форма компоновки фактов считалась тогда единственно правильной и приемлемой, и автор королевской саги не находит никакого внутреннего противоречия в решении задачи достоверного сообщения истины в рамках саги, неизбежно трансформирующей это сообщение. Подобное противоречие не может быть им осознано, ибо сага представляется ему самым естественным способом рассказа о человеческом прошлом, притом таким способом, при котором, как мы уже говорили, прошлое и рассказ о нем неразличимо близки, если не едины.

Но для нас здесь уже нет единства: мы неизбежно отделяем то, что считаем истиной, от вымысла, ибо задачи исторического изложения и художественного осознания действительности стали весьма неодинаковы. «Поэзия» и «правда» разошлись. Ныне исследователь не может не разграничивать двух функций историка — отбора материала и его организации в связное повествование. Посмотрим же, как справляется Снорри с каждой из этих функций, — не для того, чтобы уличить его в ошибках и вымысле, а чтобы попытаться проникнуть в систему его мышления.

Существует обширная научная источниковедческая литература, изучающая вопросы об отношениях между разными королевскими сагами, об их генезисе и зависимости одной от другой; исследователи много сделали для того, чтобы установить, откуда заимствовано то или иное сообщение Снорри.[41] Подобный критический анализ необходим, если подходить к королевским сагам как к источникам по истории Норвегии. Мы не будем касаться этих проблем. Поскольку «Хеймскрингла» представляет, с нашей точки зрения, интерес прежде всего как порождение общественного сознания, для нас сейчас не столь важно, достоверны ли на самом деле определенные сообщения Снорри, откуда он их получил и соответственно допустимо ли на них опираться, восстанавливая историческое прошлое, сколь существенно уяснить трактовку Снорри понятий «истина» и «вымысел». Каковы его принципы отбора материала?

Снорри придает огромное значение проблеме достоверности материала, который он приводит, и постоянно, на протяжении всего своего труда, обращается к «критике источников». Знаменитый Пролог к «Хеймскрингле» специально посвящен их характеристике.[42]

«В этой книге, — начинает он, — я записал старые рассказы о вождях, которые правили в северных землях и говорили на датском языке,[43] так, как я слышал их от мудрых людей, а также заимствовал из известных мне родословных, найденных в перечнях предков конунгов и других знатных людей, а кое-что записано согласно древним песням и легендам, рассказываемым людьми для собственного развлечения. И хотя мы не уверены в их достоверности, нам известно, что старые мудрецы считали их правдивыми».

Далее Снорри упоминает использованную им «Ynglingatal» Тьодольфа из Хвини, скальда Харальда Харфагра. В этой поэме, сочиненной в честь конунга Рогнвальда Достославного, упомянуты тридцать поколений его предков. Затем он называет «Haleygjatal» скальда Эйвинда Skaldaspillir («Губитель скальдов»); Эйвинд перечисляет 27 поколений предков ярла Хакона Могучего, которому посвящена эта песнь. Среди других своих источников Снорри особо выделяет произведения скальдов Харальда Харфагра и конунгов, правивших в Норвегии после него, причем большая часть того, что он заимствовал из песен, излагалась непосредственно перед самими вождями, о которых эти песни были сочинены, или перед их сыновьями.