История и теория медиа

Во-вторых, цензура вредна, так как для того, чтобы успешно ее осуществлять, необходимо взрастить целое поколение цензоров, которые по своей учености и трудолюбию будут превосходить авторов просматриваемых ими книг. Никто, кроме явного расточителя своего досуга, как говорится в трактате, не захочет заниматься подобного рода деятельностью. Цензорами окажутся властные и нерадивые люди, удовлетворяющие собственные комплексы за счет контроля над чужими мыслями. Цензура неминуемо будет угнетать науку, так как предполагает недоверие разуму и честности лиц, обладающих известностью в науке. В то же время книги поступят на «поспешный суд» заваленного делами цензора, гораздо более молодого, чем сам автор книги, гораздо меньше обладающего критической способностью и т. д. Это приведет, как считает Мильтон, к отрицательной селекции идей и деградации науки: «Я не могу так низко ставить изобретательность, искусство, остроумие и здравую серьезность суждений англичан, чтобы допустить возможность сосредоточения всех этих качеств всего в двадцати цензорах».[110]

Наконец, в-третьих, цензура унижает человеческое достоинство. В первую очередь потому, что она есть акт недоверия людям и лишение их свободы выбора, которую предоставил Господь: «Если Бог предоставил человеку свободу в выборе пищи для своего тела, установив лишь правила умеренности, то он предоставил ему и полную свободу в заботе о своей умственной пище, вследствие этого каждый взрослый человек может сам заботиться об упражнении своей главной способности <…>».[111]

Воззвания Мильтона не возымели действия на Долгий парламент, который не колебался и установил цензуру, мотивируя это тем, что на протяжении всей Английской революции, с момента отмены королевской цензуры и упразднения Звездной палаты, появилось слишком много откровенно роялистских памфлетов, призывающих к восстановлению монархии. Тем не менее базовые идеи, заложенные Мильтоном в «Ареопагитике», были важны для европейского Просвещения и развития различных гражданских движений Великобритании и, безусловно, легли в основу будущих конституционных принципов свободы слова и печати.

Первым документом, гарантирующим эти принципы, в определенной мере стал принятый в Англии в 1689 г. Билль о правах, или «Акт, декларирующий права и свободы подданного и устанавливающий наследование Короны», который обеспечивал членам парламента право на свободное высказывание мнения относительно государственного устройства, политики и проч. и их обсуждение в парламенте без угрозы судебного разбирательства и возбуждения дел о клевете (англ. libel – пасквиль, то есть клевета письменная или через печать). Принцип свободы печати долгое время не распространялся на публикации парламентских дебатов, которые были строжайшим образом запрещены на протяжении еще и всего XVIII в. Это ограничение, продиктованное, очевидно, стремлением не выносить в общественное поле тематику парламентских заседаний, многократно пытались обойти различные издатели, которые публиковали в результате темы обсуждения и парламентских заседаний под видом репортажей из вымышленных стран либо под видом литературных произведений полусатирического характера. Запрет на публикации подобного рода постоянно продлевался или вводился на различных уровнях, однако растущий плюрализм приводил к тому, что в элитарных кругах всегда находились заинтересованные лица, которые стремились употребить свое влияние на прессу с тем, чтобы использовать публикации о парламентских заседаниях в политической борьбе. Так, например, известный политический деятель, лорд-казначей и глава правительства (в тот период такой должности, как премьер-министр, не существовало) Роберт Уолпол не пренебрегал подкупом прессы для того, чтобы нелегально печатать на страницах изданий в том или ином виде парламентские дискуссии и использовать их для того, чтобы опорочить парламент, который регулярно инициировал разбирательства по поводу обвинений первого министра в коррупции.

Несмотря на принятие Билля о правах и установление конституционного права на свободу дебатов, цензура в Англии просуществовала еще какое-то время. Дело в том, что после реставрации монархии в Англии цензура действовала на основании так называемого «Акта о разрешении» («Licensing Act», 1662 г.), который регулярно продлевался парламентом. При Вильгельме III и Марии II Оранских предварительная цензура была в очередной раз продлена очередным актом, однако в 1694–1695 гг. парламент отказался продлевать «Licensing Act», мотивируя это в первую очередь различными вторичными соображениями – задержкой кораблей с книжной продукцией в порту, нелегальными обысками и проч. Верхняя палата отправила законопроект на доработку в нижнюю, и он не был доработан до конца текущей сессии. Так, совершенно случайным образом, в Великобритании фактически перестала существовать цензура.