История Японии

Корейцы решили переправиться и внезапно атаковать ночью, но из-за плохой организации удар по захватчикам случился лишь на рассвете. Корейцев пошали через реку, при этом было важно, чтобы некоторые из них ушли. Теперь местоположение бродов оказалось раскрытым, и на следующее утро по следам бегущих прошла вся японская армия. Пхеньян был взят слету, на остриях копий. Все продовольствие города оказалось в распоряжении завоевательной армии. И китайская граница оказалась совсем рядом.

Но для вторжения в Китай требовалась армия второй волны. И она уже готовилась пересечь море. Но ситуацию для Кореи (а возможно, и для Китая) спас лишь один человек.

Флотоводец Ли Сун Син спасает Корею

Коммунистическая Корея еще во время войны 1950–53 гг. ввела наградную систему, в основном, заимствованную в СССР. Среди наград был и флотоводческая, весьма напоминающая советский орден Нахимова. Но изображен там совершенно иной человек — Ли Сун Син.

Первая флотилия десанта не встретила ни одного корейского корабля. Некий флотоводец Вон Гюн, который отвечал за охрану берегов провинции Кёнсан-Намдо (бывшего княжества Мимана), увидев японские корабли, долго не мог решить, что лучше: затопить суда сразу пли удрать. К счастью для Кореи, Вон Гюн — алкоголик и аристократ в самом худшем понимании этого слова — выбрал все же бегство. Он запросил подкреплений у флотоводца другой провинции, Чолла-Намдо, которого звали Ли Сун Син.

Удивительно, что флотоводец Ли Сун Син родился в 1545 г., как и гениальный адмирал королевы Елизаветы сэр Френсис Дрейк. И это был совсем иной человек, чем Вон Гюн. Конечно, остановить уже прибывший десант он был не в силах, зато сделал все, чтобы вторая волна не пришла.

Корейские корабли были не чета японским. Эти военные парусники, пожалуй, были гордостью страны, имевшей слабую армию. Если согласиться с корейскими исследователями, флотоводец Ли обладал даже несколькими «кораблями-черепахами» — фактически, броненосцами, опережавшими эпоху. К тому же, хотя у корейцев не имелось аркебуз, они прекрасно применяли пушки и огненные стрелы.

Тактика Ли Сун Сина включала и создание дымовой завесы (дым выбрасывался из драконьей пасти — это было не просто носовое украшение корабля), и построение в кильватерную колонну (такой прием применял и Дрейк).

К счастью для Ли Сун Сина, он оказался единственным командующим флота. Это единоначалие и спасло положение.

Уже 16 июня 1592 г. флотилия Ли Сун Сина атаковала японцев у Пусана. Флотилия завоевателей насчитывала 50 судов, и 40 из них пустил ко дну корейский флотоводец.

Следующий бой произошел у Сунчхона. И там Ли Сун Син применил против японцев тактику, которую они столь успешно использовали сами против корейских сухопутных сил. Он совершил ложное отступление, и японская флотилия погналась за его судами. Японцы даже сумели захватить один из «броненосцев». И после этого на флот завоевателей обрушились огненные стрелы, и неподготовленные к такой атаке суда самураев загорелись. Правда, сам флотоводец пострадал от пули, и, если бы она прошла чуть ниже, можно было бы смело переходить к разделу альтернативной истории.

Корейский ван уже бежал в Китай, японцы взяли Пхеньян, но флотоводца Ли это не смущало — он продолжал сражаться.

Все, что случилось дальше, вполне достойно постановок пхеньянского оперного театра и картин в небезызвестном журнале «Корея».

Японские флотоводцы оказались вполне подобными Вон Гюну. Как поведала Ли Суп Сипу корейская девушка, захваченная японцами и спасенная флотоводцев в бою при Танханхо, японский начальник флота Курусима роскошно обставил свой корабль. Он отдавал приказы капитанам других судов, как абсолютный монарх, а малейшее возражение вело к казни. (Правда, Курусима сумел достойно встретить смерть: смертельно раненый корейскими стрелами, он смог совершить ритуальное самоубийство).

Пока это не было решающей битвой, но действия Ли Сун Сина сильно встревожили японцев. Наконец, его патрули сообщили о приближении крупного флота.

Так 14 августа 1492 г. началась битва при острове Хан-Сан, решившая судьбу кампании. Часть самурайских судов рванулась вперед, вслед за «отступавшим» Ли Сун Сином. В итоге только четырнадцать японских кораблей уцелело. Личная самурайская доблесть, противоположная командному духу, вновь оказала дурную услугу японцам.

Остальные корабли были атакованы в гавани Анголь. Ли Сун Син оказался готов и к таким действиям. Теперь можно было начать морскую блокаду Пусана, окончательно перерезав японские коммуникации. И вторжение в Китай пришлось отложить…

…А дон Антонио накрепко застрял в Пхеньяне. Он ожидал подкреплений, без которых при всей самурайской доблести было бы безумием начинать атаку через реку Ялуцзян. А подкреплений все не было.