История Японии. Между Китаем и Тихим океаном

Однако потомки сделали из Тэмму (царствовал в 673–686 гг.) символ, бессмертного, застывшего в своей роли великого организатора государства. По китайскому образцу — тому образцу, восхищение которым много поколений открыто провозглашали все, не обладая при этом необходимым пониманием его духа и тем менее умея применять этот образец на архипелаге, географические и человеческие условия которого не имели почти ничего общего с условиями великой континентальной Равнины. Император Тэмму смог совершить свою революцию, и последующие поколения немало времени воздавали должное его памяти; чтобы выразить свою признательность, те, кто писал о прошлом, дали этой ключевой эпохе название эры, в которую жил этот суверен, — Хакухо.

На самом деле император Тэмму воспользовался удачным стечением обстоятельств. Он воцарился как раз в момент, когда, поскольку больше никто по-настоящему не оспаривал китаизацию как принцип, стало можно осуществить реформы, смысл которых японские правящие круги отныне понимали лучше, чем были способны их предки. Поэтому в 685 г. Тэмму начал ускоренно упорядочивать управление Японией, исходя из китайских понятий. Было решено построить столичный город на основе единого плана с геометрической планировкой; там должен был поселиться двор с различными управляющими ведомствами — гражданскими, религиозными, центральными и провинциальными, потому что администраторов провинций отныне должен был назначать двор и только двор. Было предписано соединить провинции со столицей сетью дорог, причем наиболее спешно следовало связать с ней малоразвитые регионы, не имевшие центрального города.

Император Тэмму связал свое имя и с аграрной реформой, которую провели на основе китайского принципа чередования, столь же убедительного теоретически, сколь трудного для реализации: идея состояла в том, чтобы добиться регулярного оборота земель, где выращиваются однолетние культуры, чтобы одни и те же земледельцы не пользовались постоянно лучшими полями, обрекая остальных оставаться в бесплодных зонах. Недавние работы, сделанные в китайских архивах, показывают, что эта система функционировала на многих землях континента. Кстати, китайские чиновники постоянно хвалили ее достоинства: крестьяне, говорили они, повсеместно живут лучше и, главное, теперь платят налоги, чего в основном и добивались реформаторы. Поэтому японские администраторы стали слепо им подражать. На уровне деревни надо было составить кадастр, хотя бы приблизительный, — план земель с указанием тех, кто получает от них доход, — потом подсчитать население, живущее на этих землях, и наконец определить временные наделы, которые следовало предоставить в зависимости от числа ртов (с учетом того, что мужчина во цвете лет ест в принципе больше, чем женщина, ребенок или старик).

Предполагалось, что таким образом возникнет база обложения налогами, которые будут поступать в столицу. Мужчины, опять-таки но китайскому образцу, отныне должны были платить их зерном, а женщины — рулонами шелка; роскошь придворных костюмов эпохи Хэйан (794-1185) позже покажет, что большинство очагов добросовестно выполняло этот гражданский долг. Тем не менее это не помешало многим с середины VIII в. избежать обложения, которое власти рассчитывали сделать поголовным. Такие люди селились на землях, которые были освобождены от выплаты налогов, — на аллодах, предоставленных храмам, родственникам императорской фамилии или же чиновникам двора. При случае эти предприимчивые колонисты получали — как вознаграждение за распашку целины и освоение предоставленной земли — полное освобождение от налогов, взимаемых государством. Иными словами, в системе императора Тэмму, как часто бывает в таких случаях, чрезмерная регламентация сама по себе создавала как налоговый пресс, так и возможности обойти его.