История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Саманидское государство было богатым. Его экономика более чем процветала и приносила пользу всем. Страна много производила и много вывозила — фрукты, овощи, бумагу, шёлковые и хлопчатобумажные ткани, которые умелые ремесленники ткали из качественного сырья, керамику, производство которой стимулировал китайский импорт. Власть была сильной, авторитарной и не признавала никаких ограничений, кроме мусульманского закона, обычаев и прочных структур, унаследованных от прошлого. Она опиралась на тайную полицию и на бюрократию, подчинённую десяти ведомствам с многочисленным персоналом. Всё проходило через руки государства, и наместники провинций находились под жёстким контролем. Они, например, не имели права пользоваться замечательной почтовой службой, и верховная власть следила, чтобы они не становились притеснителями. Суверен желал опираться на простой народ, с которым был хорошо знаком, коль скоро его семейство жило здесь издавна, и который его любил — в самом деле, тот принёс ему мир, желанный для всех после столь долгих войн, следил за народным просвещением, стремясь, чтобы образование давалось повсюду и было доступно не только богатым, но и бедным, пёкся о земледелии, издав для него свод законов, остававшийся в силе ещё минимум два века. Все эти меры, вне всякого сомнения, выражали подлинную заботу о неимущих, но были также порождены желанием искоренить тысячелетнюю власть беспокойной знати, дехкан. Желая, чтобы вооружённые силы больше не зависели от них, монарх, по примеру всех монархов тогдашнего мусульманского Востока, набирал воинов среди тюркских народов, и это было тем проще, что географически до них было недалеко. Они погубят Саманидов, но при этом чрезвычайно поспособствуют триумфу иранизма. Благодаря развитию начального образования дети тюрков обучались в школах и, несомненно сохраняя некоторое осознание своей особости, интегрировались в иранский мир, усваивали его культуру. У всего есть обратная сторона. К недовольству дехкан, вызванному сокращением их власти, и притязаниям наёмников, ставших слишком могущественными, добавлялась враждебность, какую откровенно исламистская политика правительства порождала в немусульманских средах. Этим, вероятно, объясняется, почему история Саманидов была столь бурной.

В том же году, когда Наср, проживавший в Самарканде, велел произносить при чтении хутбы (пятничной проповеди, начинавшейся с упоминания признанной власти, по преимуществу халифа) своё имя, он отправил своего брата Исмаила в Бухару, чтобы тот представлял там его. Последний, обладая сильным характером, не намеревался ни с кем делить власть. Он вступил с братом в борьбу и жёстко подчинил себе Самарканд. Его преемник Ахмед (907-914), святоша, был свергнут и убит своей тюркской гвардией, посадившей на его место его сына Насра II (914-943). Тот тоже был очень благочестив и в конце своего долгого царствования отрёкся от престола, чтобы уйти в отшельники, а согласно другим источникам, с ним расправились. Как бы то ни было, с тех пор реальная власть, похоже, принадлежала мамлюкам, а монархи, как Нух (943-954) или Абд ал-Малик (954-961), были марионетками. Саманиды достаточно созрели, чтобы упасть как плод с дерева, которое посадили. Они исчезли в 999 г.

Глубокий национализм Саманидов, выражавшийся в возрождении иранского языка и культуры, сопровождался антиарабской политикой, столь ярко выраженной, что — неслыханное дело — в мечетях можно было слышать чтение Корана на местном наречии. Но это отнюдь не вело к антиисламизму, совсем наоборот. Религиозность таких монархов, как Ахмед, Нух и другие, передалась всем их слугам. Духовенство, дервиши или простые служители в мечетях получили непомерные привилегии и пользовались почти всеобщим уважением. Поэтому исламизация Согдианы прогрессировала настолько явно, что некоторые источники могли утверждать: якобы тогда она и завершилась. Это преувеличение. Сохранялись маздеистские общины, освобождённые от налогов (почему?), но зато обязанные поддерживать в рабочем состоянии плотины; манихейские общины, о существовании которых свидетельствует выдающийся монастырь в Самарканде и которые оказывали влияние на суфизм; буддийские общины, возможно, игравшие важную роль в организации образования; христианские общины, более чем деятельные.