История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века

Не менее тяжелы для крестьян были многочисленные натуральные повинности в пользу государства, как, например, почтовая повинность (улаг), связанная с поставкой лошадей и ослов для почтовых станций — ямов, для казенных гонцов (ильчи) и военных чинов; бигар — принудительная работа по восстановлению и очистке каналов, по постройке крепостей, дворцов, прокладке дорог. При выполнении этих работ тысячами гибли и люди и животные, труд был непроизводителен. Поэтому все попытки первых шести ильхаиов строить города и дворцы до конца не доводились.

Настоящим бедствием для крестьян была постойная повинность (нузуль). Любой знатный монгольский эмир или сановник, останавливаясь на постой в каком-либо городе или в селении, занимал для себя и своей свиты и челяди до сотни домов. Нукеры этого эмира тащили у хозяина все, что попадалось под руку; женщин насиловали, над хозяевами издевались. Чтобы избежать постоя, крестьяне и горожане старались нарочно держать свои дома в полуразрушенном виде. Но и это плохо помогало, обычно после ухода одних постояльцев их немедленно сменяли другие. Положение крестьян при монголах было самым тяжелым и бесправным за всю многовековую историю Ирана. С временем монгольского владычества связан вопрос о прикреплении крестьян к земле. Мусульманское право не признавало крепостного состояния и крепостной зависимости. Податное сословие — крестьяне и горожане юридически считались людьми лично свободными. Зависимость райятов от феодалов существовала фактически в силу земельного держания, с правом для землевладельца взимать в свою пользу целиком или частью харадж. При этом налог превращался в ренту. Таким образом, в мусульманских государствах Передней и Средней Азии домонгольского времени феодальная зависимость не принимала формы крепостного состояния.

Новые нормы были принесены монголами. При Чингис-хане, еще в Монголии, рядовой воин-кочевник, харачу (не раб), считался крепостным и был прикреплен к своему наследственному господину — кочевому аристократу, к его кочевьям и к его тысяче, сотне или десятку. Связь между господином и крепостным считалась нерасторжимой, и Великою Ясою Чингис-хана эта связь была возведена в незыблемый закон. Яса же со всеми ее постановлениями была обязательна не только для монголов, но и для всех без исключения завоеванных ими народов. Режим прикрепления был распространен и на оседлое население деревень. Но крепостнические мероприятия ильханов не были только механическим перенесением правовых норм Монголии на почву Ирана. Закрепощение было закономерным следствием процесса общего развития феодального общества.

Положение крестьян было неодинаковым на землях разных категорий. По показанию источников, на частновладельческих землях оно было несколько лучшим, чем на землях диванских или инджу, так как феодал был более заинтересован в сохранении способности своих райятов хотя бы к простому воспроизводству, чем чиновник или откупщик на государственных землях, назначенный на краткое время и торопившийся обогатиться за счет крестьянина, обирая его до нитки. К концу XIII века, в результате хищнической эксплуатации монголов, целые области пришли в полное запустение, население их разбежалось. По словам Рашид-ад-Дина, в ряде областей только десятая часть земель обрабатывалась, остальные запустели.

Города, разрушенные при завоевании, восстанавливались крайне медленно. Попытки монгольских наместников, а позднее первых ильханов, частично восстанавливать города или строить новью давали незначительные результаты. Вследствие общего разорения и упадка сельского хозяйства, все усиливавшегося к концу XIII в. благодаря налоговой политике ильханов, город лишался того рынка, каким была для него область. Монгольскими властями городское население, так же, как и сельское, облагалось огромными налогами. Основным налогом с го родов, который являлся одним из главных доходов казны, была тамга.