История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века

В 743 г. Букейр ибн Махан был захвачен на тайном собрании сторонников Аббасидов и заключен в тюрьму. Здесь Букейр познакомился с молодым персом Абу Муслимом, рабом двух братьев, сторонников Аббасидов, также посаженных в тюрьму. Своим умом и энергией Абу Муслим произвел на Букейра сильное впечатление. Выйдя из тюрьмы, Букейр доложил тогдашнему главе фамилии Аббасидов, сыну умершего Мухаммеда ибн Али, имаму Ибрахиму ибн Мухаммеду о способном и полезным для дела Аббасидов Абу Муслиме. Вскоре имам вызвал Абу Муслима к себе в Ирак и познакомился с ним.

§ 8. Восстание Абу Муслима

По указанию имама Ибрахима в 745 г. Абу Муслим отправился в Хорасан для подготовки восстания, под черным знаменем Аббасидов, и для руководства им.

Арабский наместник Хорасана Наср ибн Сейяр (правил в 738–748 гг.) был из племени кинана, принадлежавшего к группе североарабских племен мудар (мударитов), преданного Омейядам и особенно халифу Марвану II (правившему в 744–750 гг.). Наср враждовал с поселившимися в Хорасане йеменитами, т. е. южноарабскими племенами. Притесняемые мударитами хорасанские йемениты в конце концов восстали против Омейядского халифата, что явно мешало Насру ибн Сейяру бороться с аббасидским движением.

Такова была обстановка в Хорасане и в Мервском оазисе, когда прибыл туда Абу Муслим. Своей штаб-квартирой он избрал хорошо укрепленное селение Сафизандж близ Мерва. Здесь он и начал открыто собирать вооруженные силы вокруг аббасидских лозунгов. Историки Абу Ханифа ад-Динавери и Табари, подробно рассказывают о подготовке и социальном составе восстания против омейядской власти. Согласно Табари, в назначенный для выступления вечер, 25 рамазана 129 г. х. (9 июня 747 г. н. э.), по приказу Абу Муслима в окрестностях Сафизанджа зажглись условленные костры, огни которых служили сигналами к восстанию. К Абу Муслиму стали приходить крестьяне соседних деревень, вооруженные чем попало, местные мелкие и средние землевладельцы, ремесленники городов; приходили, между прочим, и некоторые мавали. Восставшие шли мелкими и крупными отрядами. По словам Табари, в один день пришли люди из 60 деревень. Так, жители одного селения составили отряд в 900 пехотинцев и 4 всадника, жители другого — отряд в 1300 пехотинцев и 16 всадников. Цифры эти для понимания классового состава участников движения весьма показательны: всадниками могли быть лишь мелкие и крупные землевладельцы-дехканы, а пехотинцами — крестьяне. Среди участников восстания против Омейядов явно преобладало крестьянство, не только из мусульман, но из иноверцев. Верхушка же движения состояла из дехканов.

Абу Муслим и его сторонники избрали цветом восстания черный и стали красить в черную краску свои одежды и деревянные палицы, которыми вооружено было большинство восставших.

Хотя Сафизандж имел высокие стены и крепкие башни, однако не мог вместить главных сил Абу Муслима. Вот почему он перенес штаб-квартиру в укрепленное большое селение Махуван; ныне на этом месте или вблизи его стоит город Туркменской ССР — Мары. В Махуване Абу Муслим устроил настоящий правительственный центр. У него был диван войска, свой казий (духовный судья), свой начальник полиции (харас) и личной охраны (шурта). В диване войска шла регистрация всех примкнувших к восстанию, здесь шло распределение по отрядам и здесь выдавалось даже жалованье, сначала по 3 дирхема, а потом па 5 дирхемов (на какой срок, не указано в источниках). В Махуван пришли также представители рабов, которые заявили, что рабы сочувствуют делу Абу Муслима и готовы его поддержать. Абу Муслим сначала их принял хорошо и рад был использовать их силу, но когда рабы стали появляться в большом количестве, местные дехканы стали жаловаться, что они лишаются рабов. У верхушки участников движения явно сквозила боязнь, что рабы потребуют своего освобождения. Абу Муслим приказал рабам вернуться к своим господам, а когда те отказались, он сосредоточил их вместе в отдельном лагере, дал им своего начальника и в дело пустить не решился. Случай этот с рабами указывает, что в сознании даже передовых людей того времени еще очень крепко сидели взгляды на рабство, как на нормальное и «законное» явление.