История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней

Во всех этих движениях, кроме одного — то есть, кроме движения Марвана II — присутствовали требования религиозных деятелей относительно нового и более правильного исламского общественного порядка. Уклад при Аббасидах соответствовал ожиданиям шиитов. Они считали, что авторитет их имама обусловлен связями с Али по линии наследования, а с домом Мухаммада — по крови (поскольку его предок Абд-Алла ибн-Аббас, как и Али, был двоюродным братом Мухаммада). Говорили, что он благодаря приобретенному таким образом ильму предсказал подробности многих событий в период революций. Но когда Аббасиды захватили власть, они по большей части отвернулись от более радикальных шиитов и относительно мало пользовались собственной ролью наделенных ильмом имамов. Не предприняли они и серьезных попыток править в соответствии с религиозными идеалами, которые культивировала религиозная оппозиция. Напротив, они опирались на силу своих хорасанских сторонников, и прежде всего — на их способность обеспечить столь долгожданный мир после всех революций благодаря признанию основных практических требований главных этнических элементов оппозиции Марванидам. Они с самого начала продемонстрировали, что их правление, далекое от соответствия идеалам равной личной ответственности перед Богом, будет кровавым. Практически первым, что они сделали, была резня всех «козлов отпущения» — членов дома Омейядов, до кого смогли добраться. Но вскоре список жертв уже не исчерпывался ими. Что бы они ни делали в дальнейшем, оппозиции своей власти они не терпели.

События Третьей фитны, 744–50 гг.

Аббасиды перехватили господство у сирийских арабов и простерли его дальше. Несмотря на то, что они благоволили хорасанцам, они разместили столицу в Ираке (выстроив с этой целью город Багдад) и дали понять, что никакой регион — если только он не является Сирией — не должен подвергаться дискриминации. В то же время они не делали различий между древними арабскими родами и новыми мусульманами из числа покоренного населения, мавали (многие из которых уже не поддерживали никаких связей с арабскими племенами). Тем самым они удовлетворили одно из самых настойчивых требований оппозиции. Что касается более идеалистического уровня, они готовы были предложить религиозным группам официальное признание правовой программы, которую те разрабатывали, и оказывать почести и периодическое внимание пересказчикам хадисов и носителям исламского ильма. В последнем пункте они отличались от поздних Марванидов вроде Хишама, презиравших представителей мединского религиозного течения. Но Аббасиды стремились наделить бывших религиозных оппозиционеров официальным и исключительным статусом. К примеру, они старались назначать кадиями людей, которых религиозные деятели считали носителями новых идей о сунне, и кое-кто (но не все) из таких людей с радостью принимал подобное назначение. Так или иначе, суды кади выносили решения в соответствии с фикхом религиозных деятелей. Таким образом, прежняя историческая обстановка, в которой сформировалась религиозная оппозиция, исчезла. Поддержки, оказываемой религиозным группам недовольными этническими элементами, уже не было, а сами они были разобщены. Прежняя религиозная оппозиция больше не могла рассчитывать на общие настроения мусульман в построении своих требований.

^{Руины омейядской мечети в Расафе, Сирия. Современное фото}

Шииты — и религиозная оппозиция вообще — были разочарованы. Чувствуя или предвосхищая это разочарование, Аббасиды вскоре покончили с их основными шиитскими сторонниками, парализовав непосредственное сопротивление своей политике. Глава шиитской группы в Ираке (Абу-Салама), по-видимому, надеялся после победы армии Аббасидов объявить халифом одного из ведущих Алидов. Он принял кандидата Аббасида с неохотой и только после того, как каждый из Алидов оказался не готовым к этой роли или негодным для нее. Неудивительно, что вскоре нашелся повод убить его. Больше волнений вызвала смерть самого Абу-Муслима. Он состоял в плохих личных отношениях с аль-Мансуром, который стал халифом в 754 году, вскоре после победы. Он не доверял новому халифу, но тому удалось заманить его одного, без верных воинов, обещанием помириться; затем его убили. Застигнутым врасплох, воинам пришлось принять это как свершившийся факт.