История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней

Турция нашла более прямой путь ассоциации с Западом, не связывая себя ни с какой определенной европейской страной. В соответствии со своей политикой «вестернизации» она стремилась к вступлению в специальные западноевропейские организации, объединившие старые западные государства с целью противостоять все возрастающему давлению США и СССР. В то же время она воспользовалась американской помощью, заняв антисоветскую позицию. Но такой курс для большинства государств был невозможен ни психологически и ни географически. Большая часть слабо техникализированных незападных государств была рада возможности союза со странами, находящимися по одну с ними сторону пропасти в развитии, чтобы вместе торговаться с западным блоком. Насер в Египте, Неру в Индии и Сукарно в Индонезии объединили мусульман и немусульман на конференции в индонезийском Бандунге. В 1955 году Бандунгская конференция вызвала большой энтузиазм и привела к созданию в рамках ООН и без нее единого фронта народов Азии и Африки. Иногда это объединение называют движением неприсоединения, подразумевая, что оно выступает как против западного, так и против коммунистических блоков и включает в себя некоторые нейтральные европейские страны. Изначально это движение создавалось как объединение стран, вынужденных бороться за свою независимость от Запада, но затем в него вошли коммунистические страны, такие как Китай и даже СССР (в результате чего в это азиатско-африканское объединение географически вошла часть Европы). Однако в любом случае попытки подобного объединения на антизападной основе не привели к сколько-нибудь значимым результатам, поскольку слабо техникализированные государства не могли ничем помочь друг другу, за исключением обсуждения возможных моделей торговли.

Существовал еще один способ усиления слабо техникализированных государств. Как правило, из-за фрагментации еще при колониальной администрации это были небольшие по размеру и численности населения страны. Но объединившись в региональные федерации, они могли стать намного сильнее. Подобные федерации помогли бы преодолеть последствия возможной изоляции: так, если бы все мусульманские нефтедобывающие государства во времена Мосаддыка входили в одну федерацию, они могли бы эффективно противостоять западному бойкоту; кроме того, такая форма объединения помогла бы решить проблему спорных границ, разделяющих культурные группы. Несколько подобных региональных федераций попытались создать в странах Африки южнее Сахары, но реализовать их на практике оказалось слишком сложно. В какой-то момент преимущественно мусульманские государства Индонезия и Малайзия хотели объединиться с христианскими Филиппинами в федерацию всего Малайского архипелага[428].

Наиболее серьезная попытка создать региональную федерацию была предпринята на Арабском Востоке. Пантюркизм как течение практически исчез на подвластных СССР тюркских территориях, у паниранизма также не было никаких шансов, но панарабизм оставался живым политическим течением, которое переживало расцвет после национализации Насером Суэцкого канала. Арабы все сильнее чувствовали себя одной нацией с одной судьбой и были недовольны тем, что империалисты разделили их на несколько государств. Объединившись, они могли бы стать крупным и стратегически важным образованием, сообща распределять доходы от нефтедобычи и, возможно, наконец-то уничтожить Израиль, присутствие которого в Палестине стало самым ярким эмоциональным стимулом арабского единства.

Израиль по-прежнему представляет собой угрозу как база европейских поселенцев в сердце Арабского Востока. Он становится особо опасен при любых возможных конфликтах с Западом, что было наглядно продемонстрировано в 1956 г., когда Израиль принял участие в англо-французском вторжении в Египет. Более того, и он может воспользоваться поддержкой Запада, чтобы расширить свои границы. Арабы понимали, что ввиду их слабости подобное расширение может быть проведено только за их счет. Израильские патриоты желали восстановить свое государство в его древних границах, как было задумано изначально. Даже если арабы получили бы твердые гарантии, что такого расширения границ не будет, само присутствие экономически сильного Израиля, пользующегося мощной поддержкой западного капитала, грозило сделать все соседние арабские страны неконкурентоспособными. Таким образом, конкретные экономические интересы сочетались со жгучей ненавистью арабов к Израилю, из-за которого они несли психологические, а часто и личные потери. Предложить минимальное сотрудничество с Израилем для любого арабского политика означало бы политическое самоубийство. Но, оставаясь разделенными, у арабов не было никаких шансов победить Израиль.