История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов

Дело в том, что внутренние порядки в Испании как раз к этому самому времени сложились, но в еще более грандиозных размерах, наподобие тех, которые способствовали ускорению, лет 80 тому назад, концу византийского владычества в Сирии и Египте. Безурядица римской системы фиска, которая, за исключением немногих привилегированных вельмож, высасывала беспощаднейшим образом всю народную кровь, не была устранена вестготами. Напротив, гнет приумноживался введением новых налогов на податные классы. В то время как незначительное меньшинство утопало в богатстве и роскоши, вся остальная масса народонаселения влачила поистине жалкое существование. До обращения ариан готов в католицизм церковь еще принимала некоторое участие в судьбе угнетенных, но с 587 г. нашла более выгодным присоединиться к угнетателям. Страдания крепостных и вольной челяди перестали беспокоить епископов; теперь они сами призваны были принять участие в привилегиях дворянства. Из всех притесненных самыми несчастными оказывались, однако, проживавшие в довольно значительном числе в Испании евреи. Вскоре после принятия королем и дворянством католицизма, уже в 616 г., вступает в силу знаменитое положение о вероисповедном единстве: начинают принуждать иудеев к отречению от отцовской веры, непокорных бичуют и конфискуют их имущество. Чтобы во что бы то ни стало добиться исчезновения ненавистного вероучения, отнимают у еврейских родителей детей и воспитывают их по монастырям либо в христианских семьях. Хотя некоторым часто удавалось, благодаря накопленным прежде и укрытым тщательно богатствам, ускользнуть от буквального исполнения подобных предписаний, тем не менее преследование велось беспощадно. Когда, наконец, в 694 г. открыт был заговор этих всеми обиженных[284], то по настоянию короля Эгики XVII собор в Толедо порешил обратить всех евреев, отобрав от них предварительно имущество, в крепостных и расселить несчастных среди христиан, вдали от их прежнего места жительства. И вот, по оказании стольких знаков христианской любви этим врагам Божьим, они еще возымели дерзость радостно приветствовать и оказывать всякую помощь приносящим свободу и терпимость арабам. Не было ли это действительно, за что до сих пор укоряют их[285] испанские писатели, признаком исконной черствости сердечной и злопамятства, глубоко укоренившихся в нравах отвратительного народа. Не правда ли, ведь христиане, в особенности испанские, в подобных случаях несомненно стараются воздать за зло добром.