История Испании

В любом случае ограничения урбанизации очевидны: пусть перестройка и планировалась, но для ее осуществления не хватало капиталов; не сложились и группы населения, достаточно состоятельные, чтобы платить за аренду жилья. Понадобится больше пятидесяти лет, чтобы преодолеть эти трудности. В том же 1860 г. была проведена перепись населения — был сделан своего рода рентгеновский снимок испанского общества во времена господства «умеренных». Согласно этому документу число фабричных рабочих достигло 154,2 тыс. человек, из которых около 54,5 тыс. — женщины, причем треть из них — жители Барселоны и близлежащих муниципалитетов. Любопытно, но очень показательно, что, по данным переписи, промышленных предпринимателей было больше, чем фабричных рабочих. Первых было 333 тыс. человек (как мужчин, так и женщин), что вместе с численностью ремесленников — около 665 тыс. человек — достигало около миллиона человек, занятых в промышленном производстве и являвшихся собственниками своих предприятий. Однако только 13 457 человек названы фабрикантами, что свидетельствует как о расслоении общества Старого порядка, так и о сохранении свойственной ему структуры; об этом же говорит и указанное в переписи значительное число слуг мужского и женского пола, которые составляли 11 % активного трудоспособного населения. Испанские города второй половины XIX в. были центрами ремесленного производства, ориентированного на локальный рынок, в редких случаях там имелись фабрики. В городах жили представители средних слоев, преобладали служащие, военные, а также огромное число слуг. Прислуге давали работу в обмен на жилье, пропитание и, возможно, деньги на личные расходы; редко в домах состоятельного среднего класса работало меньше полудюжины слуг.

Если число фабрично-заводских рабочих можно было исчислить десятками тысяч, то число сельскохозяйственных рабочих превышало 2,35 млн человек. Согласно переписи это самая крупная группа: на ее долю приходится 33 % всего трудоспособного населения, хотя если включить в нее мелких землевладельцев и арендаторов, также занятых земледелием, то получится, что в первичном секторе (сельском хозяйстве) было занято 70 % трудоспособного населения, и к началу XX в. эта цифра снизится только до 65 % (спад ускорится в основном в 1910-е гг.); эта часть населения производила 50 % валового внутреннего продукта. Конечно, его региональное распределение было неравномерным. В Севилье сельскохозяйственные рабочие, в своей массе неграмотные и недоедающие, составляли более 43 % активного населения. Пища андалусийских крестьян — это сало, оливковое масло и хлеб, который летом ели, добавляя его черствые куски в гаспачо[310], или горячим в виде поджаренных гренок — зимой. Иногда этот основной рацион дополняли бобовые, например нут, и всё. Другой острой проблемой была неграмотность: в результате дезамортизации многие муниципалитеты лишились доходов от общинного имущества и, не имея возможности заменить их государственным финансированием, были вынуждены закрывать школы. Состояние школьного образования в Андалусии ухудшалось на протяжении XIX в., и в 1860 г. от 70 до 90 % ее жителей оставались неграмотными. Если питание и образование были плохи, то и условия труда не лучше: андалусийский батрак работал около двухсот дней в году, от зари до зари, за ничтожные 3,5–4,5 реалов в день.

Ухудшились условия жизни мелких землевладельцев и мелких арендаторов различных категорий (например, pegujaleros и pelantrines в Андалусии). Когда начался процесс отмены сеньориальных порядков, крестьянские общины нередко объединялись против сеньоров для отстаивания своих прав на владение землей. Так были инициированы длительные судебные разбирательства и иски, чтобы обязать сеньоров предъявить подлинные свидетельства о собственности на землю, которые во многих случаях не существовали либо потому, что эти права были только судебными (т. е. не включали в себя землевладение)[311], либо потому, что в состав сеньориальных владений входили незаконно присвоенные коронные, пустошные или общинные земли. Однако судебные решения выносились в пользу сеньоров, а не крестьян. С другой стороны, в ходе дезамортизации постепенно складывался слой новых незнатных землевладельцев. В результате только крестьянство осталось без земли. Вплоть до первой половины XX в. облик испанского сельского хозяйства будет определяться существованием латифундий и почти 2,5 млн сельскохозяйственных рабочих.