История Испании

Итак, правительство из реформаторов и каталонских националистов, которое одновременно создаст и демократический режим, и децентрализованное государство? События лета 1917 г. поставили именно эти две проблемы. После отставки Мауры в начале ноября 1918 г. король обратился за советом к Мелькиадесу Альваресу и получил ожидаемый ответ: реформаторов можно допустить в правительство только при условии роспуска парламента и созыва Учредительных кортесов. Король отказал и обратился к знакомым и близким ему политическим силам. «Неужели власть вопреки воле Испании вернется к прежней политике?» — спрашивала 7 ноября газета «Эль Соль» в страхе, что новая, полная надежд, сражающаяся Испания еще раз потерпит поражение. Но как раз этого власть и добивалась. Через два дня после кризиса, когда в общественных настроениях гнев смешивался с пессимизмом, именно Гарсиа Прието, который в свое время был министром и внутренних дел, и юстиции, и развития, и иностранных дел (дважды), и возглавлял правительство в апреле, вновь пришел к власти в ноябре. Ему, привычному к правительственным кризисам, поручили сменить Мауру. «Испанская политика равнодушна к происходящим в мире изменениям», — писала «Эль Соль», противопоставляя отречение Вильгельма II, т. е. конец старой Европы, и назначение Гарсиа Прието, т. е. укрепление старой Испании.

Почти все понимали, что речь идет о временном решении, чтобы во время «великого кризиса» не допустить изменений бюджета. Но когда «великий кризис» действительно наступил, на место застою пришло беспокойство. Альваро де Фигероа-и-Торрес, граф Романонес, бывший министр народного просвещения, сельского хозяйства, промышленности, торговли, развития, внутренних дел, юстиции, иностранных дел и, наконец, премьер — так сказать, эксперт в министерских делах, 6 декабря 1918 г. был назначен на пост главы правительства. В то время как Гогенцоллерны и Габсбурги теряли власть, упрямый граф снова ее получил. «Великий кризис» завершился возвратом к прежней политике, к тому режиму, который сторонники «новой Испании» считали аморальным и катастрофическим.

Катастрофа действительно произошла. В Каталонии НКТ организовала грандиозные забастовки, например стачку на электрической кампании «Ла Канадиенсе», из-за которой Барселона на несколько недель осталась без электричества. В ответ власти устраивали убийства профсоюзных лидеров, что фактически привело к постоянному состоянию социальной войны. В эти годы разгула терроризма в Барселоне погибло примерно 300 человек и ранено приблизительно 800. В Андалусии рост цен на продовольствие и отголоски большевистской революции привели к небывалому подъему забастовочного движения, захватившего провинции Кордова, Хаэн, Севилья и Кадис. Организации сельскохозяйственных рабочих, руководившие стачками, требовали введения коллективного договора, сокращения рабочего времени и увеличения заработной платы. Забастовки сопровождались вспышками насилия, грабежами, захватами земель и поджогами урожая. Кровавые стычки с гражданской гвардией были повсеместными. Продолжительность и размах восстаний напугали землевладельцев, видевших в них отражение Русской революции. Двадцатитысячная правительственная армия, направленная в Андалусию, разогнала рабочие организации и арестовала их лидеров.

Рост социальной напряженности вызвал серьезные политические последствия. Романонесу пришлось уйти в отставку после конфликта с военными. Власть перешла к консерваторам, и началась правительственная чехарда: сначала премьером стал Маура, затем Санчес де Тока, затем Альендесаласар, и, наконец, в мае 1920 г. пришел черед Эдуардо Дато, который возглавил правительство в разгар социальных конфликтов в Каталонии. Дато чередовал уступки и репрессии, потворствуя полицейскому террору, но в марте 1921 г. сам погиб от пули анархиста. После смерти Дато начался очередной виток смены правительств — Маура, Альендесаласар, затем в марте 1922 г. очередь дошла до Хосе Санчеса Герры. В июле 1921 г. войска Абд аль-Керима (Абд альКрима) нанесли испанцам сокрушительное поражение в Аннуале, испанские потери составили 10 тыс. человек[376]. Политики воспользовались военной катастрофой (которой Аннуаль, несомненно, был), чтобы наверстать упущенное в 1917 г. и отобрать инициативу у зазнавшихся военных. Санчес Герра приказал найти ответственных за поражение; отчет о результатах расследования был представлен в парламент осенью 1922 г.