История Испании

Напротив, ускорился процесс переговоров и легализации политических партий. Адольфо Суарес совершил смелый поступок и легализовал Коммунистическую партию — это было первое важное решение, принятое в Испании без согласия военных и вопреки мнению большинства гражданского правительства. С этого момента началась активная подготовка к проведению выборов. Для участия в них было зарегистрировано более сотни партий, списки представляли собой, как тогда говорили, «мешанину из букв», что вызывало серьезные опасения, ведь подобный политический ажиотаж мог привести к слишком дробному составу парламента. Страхи оказались напрасными. На июньских выборах 1977 г. политическая панорама определилась довольно ясно: голоса сконцентрировались на правом и на левом флангах от политического центра. Их забрали две партии — Союз демократического центра (СДЦ) — партия, или, лучше сказать, коалиция, спешно собранная Суаресом из различных политических групп, от прежних фалангистов до социал-демократов; и ИСРП, буквально созданная заново на своем последнем съезде в изгнании в Сюресне в 1974 г., которой руководили представители нового поколения политиков. Каждую из этих партий прикрывали с флангов, с правого и левого соответственно, Народный альянс (НА), сформированный из франкистских групп — он потерпел сокрушительное поражение на выборах, — и КПИ, которой некоторые аналитики предсказывали политическую роль, подобную роли Итальянской коммунистической партии (ИКП) после краха фашизма в Италии. В худшем положении оказалась Христианско-демократическая партия, вышедшая на выборы без согласия епископата. Картину дополняли националистические и региональные партии, которые не добились успеха даже в своих округах.

Победителями стали партии, максимально близкие к центру, только что созданные (хотя за плечами ИСРП была почти столетняя история), возглавлявшиеся молодыми лидерами. Основой их избирательных программ стали призывы к переменам в рамках существующего социального порядка, а во время самих кампаний внимание избирателей привлекалось к личностям руководителей партий. Адольфо Суарес и Фелипе Гонсалес[465], как и король Хуан Карлос, принадлежали к поколениям, воплощавшим разрыв с прошлым, и в силу своего возраста не ассоциировались с памятью о Гражданской войне. И КПИ во главе с Сантьяго Каррильо, видным коммунистом, известным еще с 1930-х гг., и Народный альянс, членами которого были Мануэль Фрага Ирибарне и другие фигуры, связанные с франкизмом, и Социалистическая народная партия[466] под руководством «старого профессора» Энрике Тьерно Гальвана потерпели сокрушительное поражение. Июньские выборы 1977 г. превратились как бы в символические похороны прошлого: появились новые лица, и только что обретенная свобода словно завладела испанским обществом сверху донизу.

Действительно, в то время, после сорока лет цензуры, свобода будто вырвалась из плена. Несомненно, огромный вклад в формирование новой оживленной атмосферы культурного плюрализма внесли представители поколения 1927 года — те, кто сохранил творческую активность и обрел международное признание: Висенте Алейсандре в 1977 г. стал лауреатом Нобелевской премии в области литературы; Рафаэль Альберти, поэт-республиканец и коммунист, возвратился из эмиграции и был избран сенатором первых демократических кортесов. И не только они, но и деятели культуры, чье детство и ранняя юность пришлись на годы Гражданской войны, почувствовали потребность обратиться к прошлому; память о войне оживала в личных воспоминаниях и стала одной из главных тем литературы и кино.

Время консенсуса

Партийная система, сложившаяся в 1977 г., ничем не напоминала расстановку политических сил после республиканских выборов 1931 г.: так в прерывистой истории испанской демократии появился еще один разрыв. Граница между левыми и правыми не определялась ни конфессиональными, ни классовыми различиями, ни приверженностью к определенной форме правления — монархической или республиканской. И еще одно, не менее важное отличие: если в 1931 г. партии, создавшие временное правительство, получили подавляющее большинство в парламенте, то теперь соотношение между левыми и правыми оказалось очень сбалансированным. Наконец, как справа, так и слева, партии-победители занимали позиции, близкие к центру, а по краям политического спектра находились только две партии, оказавшиеся в меньшинстве. Оставшееся пространство досталось двадцати пяти депутатам от региональных или националистических партий, т. е. партий не общенационального уровня; они представляли 7 % электората. Такую расстановку сил можно назвать несовершенной двухпартийной системой (bipartidismo imperfecto): две партии набрали 63,9 % голосов и завоевали в общей сложности 80 % парламентских мест.