История Испании

Все эти процессы развивались на фоне постоянных поисков и создания коллективных идентичностей. В культуре — это знаменитая «мовида»[479], которая превратилась в неотъемлемую часть ночной городской жизни, и многочисленные международные художественные проекты 1990-х гг. С одной стороны, открытость внешнему миру, окончательно закрепленная участием в институтах ЕС, пробуждала тягу к современной культуре, стремление показать всем остальным, что испанцы — абсолютно современные люди, т. е. они наконец стали европейцами. С другой стороны, консолидация государства автономий, появление элит, власть которых была связана с конкретными автономными сообществами, способствовали утверждению местного и регионального своеобразия (или национального, если речь шла об исторических сообществах), что несколько напыщенно называлось «восстановлением основ идентичности». Культурные учреждения каждого региона и национальности (nacionalidad)[480] получили существенную государственную поддержку. Правительства автономий содействовали консолидации и развитию каталанского, галисийского и баскского языков. Благодаря деятельности местных и региональных элит в автономных сообществах появилось множество университетов, музеев, концертных залов, телевизионных каналов и других учреждений культуры.

Так оформилась характерная особенность испанской политической культуры тех лет. В сознании многих испанцев присутствуют три идентичности, они сосуществуют, наслаиваются или исключают друг друга. Соответственно, гражданин королевства Испания — гражданин Европы, но вместе с тем он баск, каталонец, галисиец, андалусиец… и / или испанец, и все это в разных пропорциях, в зависимости от национальностей или регионов. Между идентичностью европейца и идентичностью, связанной с этносом и местом, находится целая гамма вариаций. Таким образом, национальный вопрос, возникший в атмосфере морального кризиса конца XIX в., сохраняет свою актуальность и в начале XXI в.

Перед вызовами национализма

С 1978 г. легитимность испанской демократической государственности не раз подтверждалась во время избирательных кампаний; была достигнута стабильность партийной системы, причем антисистемных партий не существовало; автономные институты стали политической нормой; Испания вошла в ЕС — все это свидетельствовало о консолидации испанской демократии к концу XX в. Несмотря на то что террористическая деятельность ЭТА держала общество в напряжении, на скандалы по поводу «грязной войны», сомнительных источников партийных финансов и коррупции, конфронтации правительства и оппозиции в 1990-е гг., испанская демократия не понесла серьезных потерь и в целом устояла. Ничто не могло поколебать ее легитимности и общего консенсуса относительно Конституции 1978 г.

В то же время нерешенная проблема существовала. Ее суть, по словам Жорди Пужоля, президента Женералитата Каталонии с 1980 г., состояла в том, что «испанское государство представляет собой переплетение отличающихся друг от друга элементов». Легитимация и консолидация испанской демократии не сопровождалась полным признанием Конституции со стороны националистических партий, которые либо удерживали власть в автономных сообществах, либо оказывали влияние на правительство посредством коалиционных пактов с ИСРП в 1993 г. и с НП в 1996 г. Более того, в совместной декларации, принятой в 1998 г. в Барселоне, БНП, Галисийский националистический блок и каталонская партия «Конвергенция и Союз» (КиС) выразили сожаление, что спустя 20 лет после утверждения демократии «Испания все еще не оформилась как многонациональное государство». В исследовании, приложенном к декларации, суть этого заявления была истолкована как предложение «преодолеть ограничения существующей системы и двигаться вперед по пути политического и институционального создания многонационального государства». В рамках общей политической дискуссии Жорди Пужоль настаивал на том, что государство автономий исчерпало свой потенциал, и предложил инициировать новый конституционный процесс.