История итальянцев

Отныне взлелеянные Фридрихом I Барбароссой и Фридрихом II планы реставрации империи были преданы забвению, и итальянские коммуны могли больше не опасаться за свою независимость. Это, однако, не означало, что на протяжении первой половины XIV в. в Италии сохранялось спокойствие. Достаточно вспомнить вторжения императоров Генриха VII Люксембургского в 1312 г. или же Людвига VI Баварского (1281 или 1282–1347) в 1327–1328 гг. Первое вылилось в бессмысленное и унизительное паломничество Генриха VII по городам Италии. Второе — в событие, ознаменовавшее конец мифа об империи, начало которому было положено в рождественскую ночь 800 г.: впервые коронация Людвига Баварского в 1328 г. проходила не в священном месте, а на Капитолии и не во имя папы, а во имя римского народа. И хотя этот факт и пришелся по душе интеллектуалам и ученым из свиты Баварца, он не имел никаких политических последствий.

Победа полицентризма в Италии

Захватив трон великого Фридриха II, победитель Манфреда — Карл I Анжуйский имел все основания претендовать на роль посредника в противоборстве политических сил Италии. Брат самого известного и праведного из королей христианского Запада, прославленный крестоносец и искусный дипломат, претендент на императорский престол на Западе, мечтающий о византийской короне, и, наконец, признанный глава гвельфов, он пользовался духовной поддержкой понтифика и финансовой помощью флорентийских банкиров. Приход Карла Анжуйского к власти положил начало периоду политического равновесия под знаком господства гвельфов. Действительно, на протяжении нескольких лет он успешно играл взятую на себя роль посредника и миротворца. Однако в сущности это равновесие оказалось непрочным: коммуны и города Италии не для того сражались с Фридрихом II и Манфредом Швабским, чтобы попасть под опеку и покровительство Карла. Они стремились вести самостоятельную политику и отстаивать свои интересы. А потому pax guelfa[60] устраивала их не больше, чем pax ghibellina[61]. Это объясняется тем, что тенденции к полицентризму имели в итальянской истории настолько глубокие корни, что лишь ждали удобного повода, чтобы победить. И этот повод не замедлил представиться.

Тридцать первого марта 1282 г., в день Пасхи, жители Палермо, оскорбленные тем, что Карл Анжуйский перенес столицу в Неаполь и тем самым лишил их город былого величия, выступили против анжуйского господства. Вскоре восстание, получившее название «Сицилийская вечерня», охватило весь остров, и 4 сентября местная знать предложила корону Сицилии женатому на одной из дочерей Манфреда Педро III Арагонскому, укрывавшему при своем дворе представителей низложенной Швабской династии. Педро принял это предложение. Так началась длительная война с французами («Война Сицилийской вечерни»), завершившаяся через 20 лет в 1302 г. окончательным отделением Сицилии от Южной Италии и утверждением в ней Арагонской династии. В эту борьбу были прямо или косвенно вовлечены все итальянские государства; для многих из них она явилась удобным предлогом избавиться наконец от опеки анжуйцев и проводить самостоятельную политику. И кроме всего прочего, мог ли король, не способный подавить восстание своих подданных, диктовать законы гражданам других государств?

«Война Сицилийской вечерни» вызвала среди сторонников гвельфизма и гибеллинизма в Италии серию цепных реакций. Будучи союзницей Арагонской династии, Генуя воспользовалась этим предлогом, чтобы раз и навсегда свести счеты с Пизой, нанеся ей сокрушительное поражение в водах Мелории (1284), и разгромить Венецию в битве при Курцоле (1298). Однако ранее, в 1261 г., генуэзцы при поддержке короля Манфреда Швабского помогли восстановить Византийскую империю и тем самым ограничили венецианское влияние в Константинополе. Подчинив Ареццо, Прато и Пистойю, Флоренция всерьез угрожала Пизе и Лукке. В то время как в Пьемонте бушевала война между феодальными кланами Монферрато и Савойи, в восточной части Паданской равнины д’Эсте в Ферраре, Скалигеры в Вероне и синьории других городов стремились овладеть территориями, входившими в синьорию Да Романо.

Представители Арагонской династии воевали с анжуйцами Неаполя, Генуя выступала против Пизы и Венеции, Флоренция — против Пизы, кланы делла Торре и Висконти боролись за власть Милане, а в Риме шла извечная дуэль между родами Орсини и Колонна. Таким образом, в последней четверти XIII в. на Апеннинском полуострове происходила поистине bellum omnium contra omnes[62]. В хрониках той героической эпохи можно найти немало примеров, когда вражда группировок доходила до лютой жестокости: наибольшую известность снискала история уроженца Пизы, графа Уголино. Воспетый Данте, он был заточен в башню и умер от голода вместе с детьми только потому, что его заподозрили в намерении передать город флорентийцам.