История итальянцев

Южная и островная Италия были однородны и в социально-политическом плане. Поскольку основной отраслью экономики Юга продолжало оставаться сельское хозяйство, феодальные институты власти, феодальные отношения и их политическая организация — феодальная монархия — сохранились здесь в полном объеме. Как уже отмечалось, Южная Италия отличалась от других областей Апеннинского полуострова значительно меньшей плотностью населения и более низким уровнем урбанизации. В частности, Палермо, сохранив положение крупного торгового центра Средиземноморья, пришел в упадок по сравнению с эпохой арабского и норманнского господства. Что же касается Неаполя, то хотя он и был столицей крупного государства и резиденцией огромного двора, в нем проживало всего 30 тыс. человек, и сравнение с многонаселенными городами итальянского Центра и Севера было не в его пользу. Кроме того, система кварталов, в каждом из которых проживал свой «народ», сближала Неаполь с восточными городами. Торговые операции королевства находились главным образом в ведении иноземных купцов, евреев, каталонцев, генуэзцев и даже немцев, установивших монополию на экспорт шафрана из Аквилы. Подобные процессы происходили и в финансовой сфере, где безраздельно хозяйничали крупные банкирские дома Флоренции. Не следует забывать, что еще со времен высадки Карла I Анжуйского на Сицилии они прочно обосновались в городах Юга Италии, став кредиторами анжуйских правителей. Не имея возможности расплатиться с долгами, анжуйцы предоставляли банкирам право сбора налогов, а зачастую и важные административные должности. Так, вплоть до 1365 г. наиболее влиятельной и авторитетной фигурой в королевстве после смерти короля Роберта был выходец из семьи флорентийских банкиров Никколо Аччаюоли.

Будучи всецело аграрным регионом, итальянский Юг особенно тяжело перенес последствия всеобщего кризиса XIV в. Ни в какой другой части Италии запустение пахотных земель не приняло таких форм, как в этом регионе. По некоторым подсчетам, в Неаполитанском королевстве была заброшена треть всех деревень, и во второй половине XVI в. численность населения Калабрии так и не достигла уровня XIV в. Особенно пострадали от кризиса Сардиния и Сицилия: здесь обезлюдела примерно половина всех селений. Данный феномен и деградация аграрных областей Юга объясняются не только эпидемиями, но и прямым следствием этого — падением цен на продукты питания, что на протяжении многих десятилетий подрывало основы южноитальянской экономики. Кроме того, сельскохозяйственная продукция Юга — сицилийский сахар, шафран из Абруцц — все чаще встречала конкуренцию со стороны других итальянских государств. Этим, в частности, объясняется процесс глубокой переориентации экономики, в результате которой целые области, специализировавшиеся на выращивании зерновых культур, были превращены в пастбища. Наиболее ярким примером такого преобразования была, как уже отмечалось, Апулийская низменность — своеобразная испанская месета[134], перенесенная на итальянскую почву.

О том, какое влияние оказал разразившийся в XIV в. кризис на южноитальянское общество и каковы были его последствия, можно судить уже по тому, какой след он оставил в политической истории Южной Италии.

Вплоть до смерти Роберта Анжуйского (1343) Неаполитанское королевство, невзирая на поражение в «Войне Сицилийской вечерни», занимало одно из центральных мест в политической жизни Италии. Король Роберт не упускал возможности лишний раз выступить в роли поборника гвельфизма. Он не пропустил ни одного гибеллинского мятежа, и не было такого случая, чтобы Роберт не бросался с оружием в руках против войск германских императоров от Генриха VII до Людвига IV Баварского. Авторитет короля был настолько велик, что, почувствовав серьезную угрозу в лице Каструччо Кастракани, Флоренция, не раздумывая, обратилась к нему за покровительством. Богатство придворных и великолепие столицы Неаполитанского королевства свидетельствовали о могуществе и неувядающем престиже анжуйской монархии. Конечно, Неаполь начала Треченто, в котором побывал молодой Боккаччо, оставивший нам описание города в своей новелле «Андреуччо из Перуджи», заметно отличался от других итальянских столиц. Но это не означало, что он уступал им в красоте или великолепии. Благодаря связям анжуйского двора с флорентийскими банкирами и существованию в городе зажиточной флорентийской колонии Неаполь был притягателен для многих тосканских художников. Здесь работал Джотто, расписавший около 1330 г. Кастель дель Ово (фрески, к сожалению, не сохранились), и Тино да Камаино — автор надгробного памятника Карлу Калабрийскому в церкви Св. Кьяры (XIV в.).