История итальянцев

Таким образом, укрепление власти вице-королей не привело к качественному изменению традиционной политической структуры королевства. Она характеризовалась, в сущности, двоевластием баронства и короны и представляла собой абсолютную монархию с сильно выраженными элементами аристократического правления. А так как в Мадриде господствовала та же система, то неудивительно, что провинция управлялась по тем же законам, что и метрополия. Однако возникает вопрос: до каких пор подобная политическая структура могла сдерживать развитие новых сил и новых общественных отношений?

После вызванного кризисом XIV–XV вв. «кровопускания» жизнь в Южной Италии стала постепенно входить в свои берега, что не замедлило сказаться на социально-экономическом положении Юга. Начиная с 1530 г., когда этот регион перестал быть ареной франко-испанских противоречий, в Неаполитанском королевстве также наступило «бабье лето», и ярчайшим свидетельством тому служит взлет демографической кривой. Так, с 1532 по 1599 г. число налогоплательщиков, не считая собственно жителей Неаполя, возросло с 315 до 540 тысяч. Сам же Неаполь стал в эти десятилетия крупным центром. В конце XVI в. он насчитывал 200 тыс. жителей и был одним из самых оживленных городов Европы. Его облик претерпел значительные изменения: долгое время главная городская улица носила имя Педро де Толедо, по приказу которого она и была построена.

Пример Неаполитанского королевства в XVI в. лишний раз подтверждает справедливость утверждения о том, что стремительный демографический рост и процесс ускоренной урбанизации совпадают с периодами благоприятной экономической конъюнктуры и производственной активности. Благодаря недавно вышедшим в свет исследованиям наиболее изученной областью королевства является сегодня Калабрия, и имеющиеся в нашем распоряжении данные о ее развитии в этот период позволяют сделать вывод о взаимозависимости процессов роста населения и экономической экспансии. Так, в 1505–1561 гг. параллельно сувеличением вдвое численности податных «очагов» (соответственно с 50 669 до 105 493) удвоилась выработка шелковой пряжи, возросло производство зерновых и оливок. Бурными темпами развивалось животноводство. Таким образом, если эти данные действительно соответствуют общей картине экономического развития Юга в XVI в. (что, на наш взгляд, не вызывает сомнений), нетрудно догадаться, насколько было заинтересовано Неаполитанское королевство в возобновлении на более широкой основе поставок своей сельскохозяйственной продукции на рынки Северной Италии. Несмотря на некоторые различия в оценках, имеющиеся в нашем распоряжении факты свидетельствуют о широком размахе внешней торговли итальянского Юга. В самом деле, не следует забывать, что это были годы взлета и, более того, «революции цен». В сложившейся ситуации, когда южноитальянское общество избавилось на некоторое время от извечной нужды и феодальной анархии, для среднего класса, занятого в торгово-финансовой области и ремесленничестве, открылись большие возможности для роста и социального продвижения. Конечно, как и при первых королях Анжуйской династии, в сфере торгового посредничества и кредита по-прежнему хозяйничали иностранцы, с той лишь разницей, что на смену флорентийцам и евреям, изгнанным из Неаполитанского королевства Педро де Толедо (он и в этом проявил себя как ревностный исполнитель приказов своего короля-католика), пришли генуэзцы. Благодаря тому что Андреа Дориа поддержал Испанию в критический момент экспедиции виконта де Лотрека, уроженцы Генуи получили земли и прерогативы, отобранные у той части баронства, которая встала на сторону Франции. Вместе с тем, несмотря на привилегированное положение генуэзцев, определенные перспективы развития в торгово-ремесленной сфере (в основном в столице) были и у представителей местной буржуазии. Однако серьезным препятствием на этом пути стала политическая структура королевства. Достаточно привести следующий пример: в Совете выборных Неаполя на пятерых представителей знати приходился всего лишь один «выборный от народа». Фердинанд Католик и его последователи были категорически против того, чтобы голос народного избранника приравнивался к четырем голосам знати.

В мае 1585 г., когда во всех испанских владениях еще не утихли вызванные Нидерландской революцией волнения, отдельные слои неаполитанской буржуазии не преминули присоединиться к вспыхнувшему из-за подорожания хлеба народному восстанию и потребовали уравнять в правах выборных знати и «выборных от народа». Но безуспешно: мятеж подавили, и 12 тыс. жителей Неаполя (цифра по тем временам немалая!) были вынуждены покинуть город.