История Италии. Том II

В 60-е годы большинство итальянских рабочих обществ в идейном отношении находилось под влиянием Мадзини. Сторонники Мадзини выступали за активное участие рабочих организаций в политической борьбе, что и обеспечило им после бурных политических событий 1859–1860 гг. перевес в рабочем движении над умеренными либералами — поборниками полной аполитичности рабочих обществ[423]. Но Мадзини имел в виду лишь блок рабочих с революционным крылом буржуазии в борьбе за общедемократические цели (завершение национального объединения, завоевание республики), отводя рабочему классу подчиненную роль и не выдвигая перед ним самостоятельных политических задач.

Социальная программа, которую Мадзини предлагал рабочему движению, сложилась под воздействием мелкобуржуазного утопического социализма. Критикуя крупную капиталистическую собственность, Мадзини рассматривал ее как злоупотребление, которое может быть уничтожено без посягательства на институт частной собственности как таковой. Его идеалом был социальный тип мелкого буржуа, являющегося одновременно и собственником, и тружеником. Добиться более равномерного распределения собственности и открыть доступ к ней тем, кто ее не имеет, Мадзини рассчитывал с помощью реформы налоговой системы, организации дешевого кредита и т. п. мер, вполне укладывающихся в рамки буржуазных общественных отношений. Реализация этих проектов должна была, по мысли Мадзини, осуществляться на началах сотрудничества между буржуазией и пролетариатом и привести их интересы к полному согласию. Исходя из желательности «гармонии классов», Мадзини резко осуждал любые проявления классовой борьбы — в частности, забастовки.

Пока антагонизм между трудом и капиталом еще не приобрел в Италии отчетливого выражения и рабочий класс сохранял полу-ремесленный облик, подобные идеи находили в его среде довольно широкую поддержку. Но развитие крупной промышленности неизбежно должно было обнажить непримиримую противоположность материальных интересов тех классов, которые Мадзини звал к сотрудничеству. Повседневный опыт рабочих, стихийно становившихся на путь сопротивления капиталу, делал все менее убедительными для них мадзинистские рецепты разрешения социальной проблемы.

Постепенно рабочий класс Италии разочаровывался и в политической программе Мадзини. Активное участие в борьбе за национальное единство не принесло рабочим сколько-нибудь ощутимого улучшения их положения — наоборот, в новой Италии им жилось во многих отношениях хуже, чем раньше. Объективно исторические причины этого явления, коренившиеся в буржуазной классовой природе итальянской национальной революции и в специфических условиях эпохи промышленного переворота, могли быть уяснены рабочими массами лишь путем приобщения к научной социалистической теории. Но к концу 60-х годов этот процесс в Италии еще даже не начался, и тот факт, что непосредственно от национального объединения выиграла только буржуазия, воспринимался рабочими как результат обмана, жертвой которого они стали потому, что позволили увлечь себя на чуждый их действительным интересам путь политической борьбы.

Социально-политические идеи Мадзини все чаще подвергались критике и внутри самого лагеря мелкобуржуазной демократии — со стороны радикально настроенной молодой интеллигенции, прошедшей через опыт гарибальдийского движения и составлявшей левое крыло «Партии действия». Эта молодежь остро чувствовала несоответствие облика возникшей из Рисорджименто единой Италии тем идеалам, за которые она боролась, и искала ему объяснения.

Констатируя все более глубокий раскол итальянского общества на враждебные друг другу классы — буржуазию и пролетариат, левореспубликанские публицисты усматривали его причину в том, что в ходе Рисорджименто в Италии осуществилась лишь чисто политическая революция, не затронувшая социальной сферы. То, что утверждение в Италии буржуазных отношений как раз и было исторически обусловленным социальным содержанием Рисорджименто, ускользало от их понимания: в их представлении Рисорджименто в социальном плане должно было привести к уничтожению всякого гнета и неравенства и всеобщему благоденствию. Но, хотя эти ожидания были лишь романтической иллюзией, неудовлетворенность социальными итогами Рисорджименто помогла левым республиканцам верно подметить вполне реальный изъян политической программы и тактики Мадзини — игнорирование им коренных материальных интересов широких масс народа.

Исходя из своих представлений о нерешенности социальных задач Рисорджименто, левые республиканцы 60-х годов в отличие от Мадзини считали предметом первостепенной важности именно социальные, а не политические проблемы. Их позитивная программа в этой области восходила к тем же мелкобуржуазным утопическим идеям, влияние которых испытал и Мадзини. Но им было уже совершенно чуждо свойственное Мадзини предубеждение против социализма как такового — наоборот, с их точки зрения последовательный демократ не мог не быть социалистом.