История Италии. Том II

Широко прибегало государство и к займам, размещавшимся посредством выпуска невыкупаемых облигаций: в 1861 г. был объявлен такой заем на сумму в 500 млн. лир, в 1866 г. — на 350 млн. лир[405]. Приобретение государственных облигаций поощрялось премией в размере около 30 % их номинальной стоимости, что обеспечивало их держателям годовой процент значительно выше номинального (7 вместо 5)[406]. Таким образом, и по этой линии государственный долг действовал как средство ускоренной мобилизации капиталов.

О том, какую роль в накоплении капиталов играла на этой стадии сфера кредита, косвенно свидетельствует тот факт, что за двадцатилетие 1861–1881 гг. она показала рост дохода на 1000 %, оставив далеко позади все другие отрасли хозяйства, даже те, которые в этом отношении выросли наиболее значительно (страхование — на 150 %, торговля — на 117 %, морской транспорт— на 81 %)[407].

В процессе первоначального накопления в итальянских землях создавался внутренний рынок для капитализма, с объединением страны значительно увеличившийся вширь. Товарность экономики даже самых отсталых районов быстро возрастала благодаря развитию в общенациональном масштабе новых транспортных средств. Например, постройка одной только Адриатической железной дороги к началу 70-х годов произвела — по свидетельству вдумчивого исследователя итальянского Юга Леопольдо Франкетти — целую экономическую революцию в Абруццах и Молизе: открылись широкие возможности сбыта местной сельскохозяйственной продукции, цены не нее поднялись вдвое, начали возделываться новые культуры и т. д.[408].

Лишь за четыре года (1876–1880) количество свежего винограда, вывезенного по железной дороге через Болонью из трех провинций области Абруццы (Аквила, Кьети, Терамо), выросло почти в 5 раз[409]. Рост рыночных связей способствовал хозяйственной специализации по районам и отделению промышленности от земледелия.

Итальянская промышленность, находившаяся в момент объединения в основном на ремесленно-мануфактурной стадии с выходом на общенациональный рынок получила важнейший стимул для перестройки на базе машинной техники. В 60–70-е годы в Италии начало укореняться крупное фабричное производство, хотя промышленный переворот был еще далек от завершения и его экономический эффект сказывался пока лишь в незначительной степени: к 1881 г. чистый продукт обрабатывающей промышленности вырос всего на 27 процентов по сравнению с 1861 г.[410]

Наибольшие сдвиги промышленный переворот внес за два десятилетия в развитие текстильного производства. По утверждению видного деятеля «правой» Марко Мингетти, за период с 1863 по 1876 г. количество веретен в хлопчатобумажной промышленности увеличилось с 400 тыс. до 750 тыс., в шерстяной — с 200 тыс. до 300 с лишним тыс.[411]. Сравнительно быстро революционизировалась шелковая промышленность — в частности, прядение и особенно кручение шелка, обособившееся в самостоятельную отрасль, где уже к началу 80-х годов фабрика вытеснила домашний промысел и решительно преобладала над мануфактурой.

В других отраслях обрабатывающей промышленности переход к машинной технике и крупному производству совершался гораздо медленнее. Тяжелой промышленности в собственном смысле этого слова практически еще не было: техническая база черной металлургии была весьма отсталой, машиностроение было представлено лишь несколькими крупными предприятиями. Почти не была затронута промышленным переворотом и добывающая промышленность.

В географическом отношении развитие крупного машинного производства почти всецело ограничивалось северными областями. В 1876 г. на долю Севера приходилось не менее 86 % производственных мощностей итальянского шелкопрядения, около ¾ веретен, занятых в прядении шерсти, почти 9/10 веретен, занятых в хлопкопрядении, примерно ⅘ машинного производства льняной и пеньковой пряжи[412].

Доля промышленности в формировании национального дохода была еще очень незначительной и на протяжении 1861–1881 гг. даже сократилась (с 20,3 до 17 %) вследствие роста удельного веса сектора торговли, транспорта и услуг[413]. Основой итальянской экономики еще долгое время будет оставаться сельское хозяйство, которое в рассматриваемый период давало почти 58 % национального дохода и поглощало примерно такую же часть самодеятельного населения страны[414].

Еще в эпоху Рисорджименто в итальянской деревне началось развитие капиталистических отношений, которое было серьезно ускорено национальным объединением[415]. Но оно приобрело в различных областях страны совершенно разные формы и масштабы.