История Италии. Том II

Исключительным оказался путь развития автомобильной промышленности. Едва возникнув в самом конце XIX в., автомобильные компании стали стремительно расширять производство. Автомобильная «лихорадка» охватила деловой мир, буржуазное «высшее общество», туринскую знать. В автомобильных гонках, о которых, захлебываясь, сообщала печать, принимал участие даже отпрыск королевского дома, герцог Абруццский. «Всего за несколько дней, — сообщала 10 ноября 1901 г. газета «Стампа», — почти все носители княжеского титула стали владельцами машин, приобретенных у фирмы Фиат». К 1907 г. насчитывалось уже 70 автомобильных фирм с капиталом в 90 млн. лир. Итальянские машины успешно конкурировали с зарубежными автомобилями — Рено, Мерседес и др.[484]; в автомобильной промышленности Италии спустя два года ведущую роль стали играть четыре фирмы — Фиат, Итала, Спа, Ланча.

В экономике страны произошли, следовательно, существенные сдвиги, значение которых не следует, однако, переоценивать, ибо крупная индустрия современного типа, несмотря на возросший ее удельный вес, еще только создавалась. Даже в 1911–1915 гг. отрасли тяжелой промышленности производили не более 30,6 % всей промышленной продукции[485].

Большая доля промышленной продукции (59,2 %) падала на текстильную, пищевую, табачную промышленность, т. е. на отрасли, которые отличались преимущественно слабой концентрацией производства и резко отставали от технического и организационного уровня высокоразвитой индустрии.

Громадное число предприятий на деле походило скорее всего на мастерские ремесленного типа[486].

В целом же Италия оставалась страной аграрной: свыше половины населения ее занималось сельским хозяйством. Более того, отсталое, отягощенное феодальными пережитками сельское хозяйство во многом определяло состояние национальной экономики. Сохранение крупного помещичьего землевладения и полуфеодальных методов эксплуатации труда, типичное для Италии, порождало острое безземелие крестьянства. В первое десятилетие века из общего числа в 10 млн. крестьян 4,4 млн. составляли батраки, 3,2 млн. — арендаторы и испольщики и лишь 1,8 млн. — крестьяне-собственники[487].

Сельское хозяйство в большей части страны находилось в состоянии застоя. Лишь в некоторых районах, главным образом Северной Италии, укрепились крупно-капиталистические предприятия, производившие, правда, значительную часть валовой продукции и представлявшие собой, как отмечает Э. Серени, «жизненный центр сельскохозяйственного производства»[488]. Но даже эти крупные предприятия, не говоря уже о прозябавших крестьянских хозяйствах Юга, страдали от политики промышленного протекционизма, лишавшей их зарубежных рынков сбыта и вынуждавшей их в то же время приобретать изделия промышленности по искусственно взвинченным, непомерно высоким ценам. Что же касается оградительных тарифов, какими поощрялось производство зерновых культур и сахарной свеклы, то на деле они лишь ограждали интересы крупных землевладельцев, а также заправил сахарной монополии. Сохранение отживших производственных отношений в земледелии, в особенности в южных районах страны, откуда выкачивалась своего рода «колониальная дань», была оборотной стороной процесса индустриализации, охватившего почти исключительно Север. Таким образом, неравномерность экономического развития Италии, усиливавшаяся в первое десятилетие нового века, обострила возникшие ранее контрасты и противоречия: еще резче проявилась диспропорция в развитии промышленности, с одной стороны, сельского хозяйства, с другой, еще глубже обозначился разрыв в уровне развития Севера и Юга страны. «Южный вопрос» стал острейшим вопросом национальной жизни. Так, если к 1911 г. в северных районах страны была сосредоточена подавляющая часть (от 65 до 71 %) крупных предприятий, насчитывавших от 100 до 1000 и более рабочих, то в южных районах, обладавших весьма ограниченным промышленным потенциалом, по-прежнему преобладали ремесленные мастерские. И хотя в этих районах проживало до 40 % всего населения страны, лишь 9,5 % местных жителей было занято в промышленности[489]. Но и основная отрасль хозяйства — земледелие развивалась крайне медленно, а в некоторых районах даже деградировала. Показательно, что производство зерновых, в частности, редко превышало в предвоенные годы 3–5 центнеров с гектара (при отнюдь не высокой средненациональной норме в 10–11 центнеров)[490].

Отсталость южных районов проявлялась во всех областях общественной жизни: население Юга страдало от бездорожья и нехватки жилищ, от вопиющего недостатка больниц и школ. Не случайно процент смертности был здесь наиболее высоким, а число неграмотных составляло, но данным 1911 г., от 54 до 90 % местного населения[491].