История Италии. Том II

Создавшееся положение было в значительной мере результатом «политического выбора» правящих групп, не только практически противившихся осуществлению серьезных мер по «возрождению» Юга, но приносивших эти районы страны в жертву процессу индустриализации Севера, о чем свидетельствовало, в частности, непосильное налоговое бремя, которое ложилось на плечи трудящихся Юга, — бремя налогов, какого не знали сравнительно более богатые районы Севера[492]. Хищнические формы эксплуатации, хроническая безработица, ибо ни отсталое земледелие Юга, ни промышленность Севера не в состоянии были поглотить «избыточную» рабочую силу, — таков был удел крестьянских масс Южной Италии, обреченных на невыносимую нужду.

Эмиграционный поток, еще в конце XIX в. принявший внушительные размеры, достиг теперь еще большего размаха. Это было подлинное бегство гонимых голодом людей, которым родина не могла обеспечить элементарных условий существования. Число эмигрантов, составлявшее в 1900 г. 352 тыс. чел., поднялось в последующий период в среднем до 600 тыс. чел. в год, а в 1913 г. достигло наивысшего предела — 872 тыс. чел. Всего за эти годы покинуло Италию свыше 8 млн. человек, причем 46,7 % составляли жители Юга страны, чаще всего навсегда оставившие родину[493]. Массовую эмиграцию — это типичное для Италии явление —  В. И. Ленин связывал со своеобразным характером итальянского империализма[494], прозванного «империализмом бедняков».

Нищета трудового народа, обусловливавшая узость внутреннего рынка, сковывала движение вперед. Это сказывалось, в частности, на ходе и результатах промышленного развития страны. Так, хотя Италия в первые годы нового века по индексу прироста промышленной продукции опережала страны так называемого «старого европейского капитализма», она, однако, по абсолютным показателям все еще сильно отставала от них, а также — причем в еще большей степени — от Германии, сравнительно поздно вступившей на путь индустриализации, но стремительно вырвавшейся вперед. К концу первого десятилетия нового века, точнее — в 1911 г., Италия производила всего 400 тыс. т. чугуна и 900 тыс. т. стали (против 14,7 млн. т. чугуна и 14 млн. т. стали, производившихся Германией, и 11 млн. т. чугуна и 6,5 млн. т. стали — Великобританией)[495]. Но так или иначе в канун мировой войны экономический облик Италии был уже существенно иным, нежели в конце XIX в.

Сдвиги, происшедшие в экономическом развитии страны, повлекли за собой существенные изменения в ее социальной структуре, в расстановке классовых и политических сил. С большей или меньшей ясностью проявились в эти годы основные тенденции и течения, присущие эпохе довоенного империализма: возобладавший до кануна мировой войны буржуазный либерализм и наряду с ним реакционное течение, в фарватере которого усиливалась новая по своему характеру националистическая тенденция, далее — католическое течение и мелкобуржуазный радикализм и, наконец, завоевавшее значительные позиции социалистическое движение, отражавшее растущую силу и боеспособность рабочего класса. Переплетаясь и размежевываясь, временно совпадая в своем развитии ожесточенно сталкиваясь в непримиримой борьбе, эти разнородные политические тенденции и течения в совокупности своей и создавали политическую историю довоенной Италии, отмеченную глубокими противоречиями и острыми, подчас драматическими конфликтами.

Начальный этап «Либеральной эры». Подъем забастовочного движения. Формирование двух течений в Итальянской Социалистической партии К. Ф. Мизиано

После бурных политических событий лета 1900 г. — поражения реакции на парламентских выборах, убийства короля Умберто I и восшествия на трон Виктора Эммануила III — в стране воцарилась атмосфера напряженного ожидания перемен, которые должны были обеспечить выход из создавшегося сложного и тревожного положения. В центре острой политической борьбы, как и развернувшейся оживленной газетной полемики, стояли кардинальные вопросы дальнейшего общественного развития страны. Не осознав подлинного смысла событий, реакционные круги требовали возврата к «сильной власти», к политике репрессий, направленной против партий «Крайней левой». Однако возврат к прошлому был уже невозможен. Об этом свидетельствовали проекты реформ, выдвигавшиеся наиболее серьезными и авторитетными политическими деятелями как либерального, так и консервативного направления. Знаменательно при этом, что каково бы ни было содержание предлагавшихся проектов, важнейшим их аспектом являлась так называемая «социальная проблема», поставленная на очередь дня ожесточенной борьбой между трудом и капиталом, — иными словами, вопрос о том, какими методами и средствами следует добиваться «социального мира». В сущности же речь шла об определении методов и форм управления страной.