История Италии. Том II

Однако большинство предусмотренных программой мер повисло в воздухе, ибо вслед за первоначальным почти единодушным одобрением их начало проявляться возрастающее недовольство новым правительством. От него стали отходить как правые, так и левые элементы. Так, консервативно настроенные депутаты, которые уже в момент образования кабинета не могли простить Соннино включения в правительство представителя республиканцев, в дальнейшем все определеннее стали высказываться против правительства, критикуя как «чересчур левые» предложенные им аграрные мероприятия, так и меры, направленные будто бы к ослаблению центральной власти. К оппозиции справа примкнули и представители влиятельных промышленных кругов, опасавшихся, что установки премьера в экономической области лишат их предоставленных им во времена Джолитти привилегий.

Но кризис кабинета разразился в результате нового обострения классовой борьбы между трудом и капиталом, вынудившего представителей левых партий, и прежде всего социалистическую партию, занять отрицательную позицию в отношении правительства.

С конца 1905 г. внимание общественности было привлечено волнениями, центром которых стала цитадель итальянской промышленности — Турин.

На ряде предприятий — машиностроительных и химических — вспыхнули забастовки. Рабочие боролись за 10-часовой рабочий день, за отмену штрафов и пр., а также, что особенно важно, за признание хозяевами права рабочих на образование внутренних комиссий (это требование выдвигалось впервые) и на празднование 1 мая[564]. В 1906 г, стачечная борьба приняла еще более широкий размах и острый характер. В феврале в нее включились рабочие автомобильной промышленности, добившиеся серьезной победы: предприниматели оказались вынужденными согласиться на 10-часовой рабочий день и на решение спорных вопросов с участием представителей рабочих.

Успех, достигнутый в автомобильной промышленности, вдохновил на борьбу за 10-часовой рабочий день туринских текстильщиков. В течение нескольких дней мая стачки охватили до 25 тыс. человек. 7 мая против демонстрации бастующих была брошена кавалерия, завязалось столкновение, в котором один демонстрант был убит и многие ранены. В ответ на эту расправу в Турине стихийно вспыхнула общегородская забастовка, перекинувшаяся затем на Милан, Болонью, Флоренцию, Рим и другие города и превратившаяся, таким образом, во внушительную демонстрацию протеста, охватившую важнейшие центры страны[565].

Политическое возбуждение усилилось еще больше, когда распространилась весть о новой расправе с крестьянами в Сардинии, где волнения, вспыхнувшие в ряде мест в знак протеста против дороговизны, были усмирены картечью (11 человек было убито и многие ранены). Кровавые репрессии обрушились и на крестьян провинции Лечче (Апулия).

Эти события вызвали в ответ крупные массовые народные выступления, носившие и на этот раз ярко выраженный политический характер.

Новый размах приняла с конца 1905 г. — после всероссийской октябрьской стачки и декабрьского восстания в Москве — и кампания солидарности с русской революцией. В движении протеста против злодеяний царизма по-прежнему участвовали широкие демократические круги и даже часть представителей либерально-консервативного лагеря, выступавшие против преследования свободы вероисповеданий и разжигания антисемитизма[566]. Движущей силой этой кампании оставались по-прежнему пролетарские массы, для которых русская революция была не только близким, родным делом, но и источником бесценного политического опыта. Не случайно в рядах социалистической партии в 1905–1906 гг. возобновилось обсуждение вопроса о всеобщей стачке и развернулась оживленная дискуссия по вопросу о характере русской революции и ее движущих силах. И хотя в решении последнего вопроса итальянское социалистическое движение не поднялось, да и не могло подняться, до того высокого теоретического уровня, какой был достигнут — главным образом благодаря В. И. Ленину — в русской социал-демократии, однако итальянские социалисты инстинктивно улавливали своеобразие этой первой революции XX в., гегемоном которой был рабочий класс.

В разгар декабрьского вооруженного восстания в России газета «Аванти!», посвятившая не одну статью выяснению характера революционных событий в России, теперь — в противовес предыдущим суждениям — отмечала отличие русской революции от буржуазных революций прошлого. «Совершенно иным, — писала газета, — является характер русской революции не только ввиду совершенно иного развития, которого достигли в современной России буржуазия и пролетариат, но прежде всего благодаря самосознанию, с которым пролетариат действовал». И далее: «Речь идет о пролетариате, который теперь, в момент революции, стал более зрелым и лучше сознает свой долг и свои пролетарские цели, чем пролетариат 1848 года»[567].

Итальянские трудящиеся массы сердцем чувствовали величие роли, которую русский пролетариат сыграл в революции.