История Италии. Том III

На Севере Италии хозяева многих фабрик и заводов бросили свои предприятия и руководство ими временно оказалось в руках чрезвычайных комиссаров КНО. На заводах и фабриках были созданы советы управления рабочих. Под их руководством трудящиеся начали восстанавливать производство. Владельцы предприятий в первое время, напротив, заняли выжидательную позицию, не будучи уверены в прочности новой власти.

Однако было бы ошибкой переоценить значение отмеченных процессов, ибо вследствие противоречий внутри антифашистского фронта, а также вследствие той поддержки, которую оказывала его консервативному крылу англо-американская военная администрация в Италии, социальная программа Сопротивления не была осуществлена. Промышленные монополии и крупное землевладение не были ликвидированы. Более того, проблемы социальной структуры приобрели особенно острый характер. Годы фашизма и войны усилили степень монополистической концентрации экономики[492]. Несколько ослабленные после краха фашизма (в 1945–1947 гг.) промышленные монополии начали активно восстанавливать свои позиции. Ведущую роль внутри блока монополистических групп после войны играли такие акционерные компании, как ФИАТ (автомобильная промышленность), «Монтекатини» (химия), «Пирелли»[493]. Магнаты индустрии по-прежнему стремились сохранить традиционный блок с крупными землевладельцами, в том числе с латифундистами Юга. Этот блок был надстройкой над дуалистичной социальной структурой страны, где наряду с высокоразвитыми индустриальными областями Севера сохранились отсталые, отягощенные феодальными пережитками, аграрные области Юга и Островов.

Послевоенный крестьянский быт

После войны Италия оставалась страной крайне высокой концентрации земельной собственности, где в то же время существовала огромная масса безземельных крестьян[494]. Почти половина земельного фонда, находившегося в частном владении (9,5–10 млн. га), являлась собственностью 20–25 тыс. семей, в то время как 80 % крестьянских дворов (или 4 200 тыс. семей) были безземельными или малоземельными[495]. Оплот крупного помещичьего владения по-прежнему составляли области Юга (особенно Калабрия, Апулия), Сицилия, а также центральная область — Лацио[496]. Одним из самых одиозных представителей земельной аристократии Италии был князь Алессандро Торлония, владелец огромных поместий в Умбрии, Романье, Тоскане, Лацио, Абруццах. Его крупнейшее имение в Фучино (Абруццы) было равно 16 тыс. га. Оно охватывало территорию 14 коммун с населением в 70 тыс. человек, которые в экономическом отношении целиком зависели от Торлония.

Значительную часть своих феодов князья и бароны отводили под охотничьи заповедники, превращали в пастбища или попросту забрасывали. В общей сложности в 1950 г. в Италии насчитывалось 9 млн. га плохо обрабатываемых или заброшенных земель[497].

Крестьянская беднота Юга и Центральной Италии арендовала землю на чрезвычайно тяжелых условиях испольщины или издольщины. По условиям договоров этого типа крестьянин отдавал хозяину от ⅓ до ½ урожая, а также должен был оказывать ему различные услуги и почести и посылать по праздникам дары: вино, индеек, яйца. При этом хозяин мог в любой момент расторгнуть договор и лишить семью крестьянина средств к существованию. В годы фашистской диктатуры кабальные условия арендных договоров были узаконены, и испольщина получила еще большее распространение[498]. К 1946 г. в Италии насчитывалось 1,8 млн. крестьян-испольщиков и издольщиков[499] и 2,3 млн. поденщиков и батраков[500]. Условия найма сельскохозяйственных рабочих, особенно поденщиков-браччанти, также были крайне тяжелыми. Браччанти имели заработок лишь в период сельскохозяйственной страды, оставаясь большую часть времени безработными.

Своеобразной национальной проблемой Италии оставался Южный вопрос. В результате однобокого развития итальянского капитализма Юг превратился в своего рода внутреннюю колонию, в аграрный придаток, вотчину баронов и крупных землевладельцев, зону экономической деградации. Промышленность здесь была развита крайне слабо, в деревне преобладали экстенсивные методы хозяйства и были сильны феодальные пережитки. Отсталые социальные отношения обусловили нищенский уровень жизни на юге страны. По данным народного обследования, проведенного в 1950 г. Национальным комитетом возрождения Юга, 37 % населения этой части страны ютились в домах, «не пригодных для жилища». Согни поселков не имели школ и медицинской помощи. На 15 млн. жителей Юга приходилось 12 тыс. больничных коек. В наиболее бедных коммунах Сицилии и Апулии 20 % всех детей школьного возраста оставались неграмотными[501]. После войны из этих забытых богом городов Юга начался массовый поток эмигрантов[502].