История южной Руси

Из экспансии Швеции видно, что силы европейской цивилизации не только стремилась подавить «ритм Евразии» и вытеснить Россию с буферных территорий, но и, в свою очередь, проникнуть в Евразию. Но европейский ответ лишь усилил потенциал земледельческого «ритма Евразии». Со времени Петра I (ум. 1725 г.) Россия из евразийского царства превращается в империю и европейскую субцивилизацию. Это проявилось в утверждении ряда европейских институтов или схожих с ними структур. Но в глубинных социально-экономических пластах России сохранялась евразийская основа. Ими были территориально-клановые отношения, закрепившиеся в крепостничестве и общинном землепользовании.

Однако для развертывания земледельческого «ритма Евразии» синтез евразийских и европейских структур оказался чрезвычайно плодотворным. Неудивительно, что экспансия России во второй половины XVIII – начале XIX в. оказалась предельно успешной. Ею были захвачены все буферные территории, и в XIX в. началась экспансия в собственно пространство европейской и мусульманской цивилизаций (в Польшу, Финляндию, Закавказье, Иран).

Закономерно, что к концу XVIII в. большая часть территорий современной Украины (в том числе и Крым) вошли в состав Российской империи. Ведь эти территории являлись буферными, и прежде других были охвачены «ритмом Евразии». Этот ритм был остановлен европейской цивилизацией лишь в середине XIX в. в ходе Крымской войны (1853–1856 гг.). В тот момент участвовавшие в войне Франция, и особенно Англия, уже осуществляли переход в индустриальное состояние и обладали явным превосходством в вооружении над продолжавшей оставаться земледельческой Россией.

Из выше изложенного возникает естественный вопрос: можно ли говорить, что история Украины является частью истории Европы? Автор не дает положительного ответа на этот вопрос. Правильно будет сказать обратное: Украина имела отличную от Европы историю. Попросту говоря, она не входила в европейскую цивилизацию, а была буферной территорией, пространством, отделявшим Европу от Евразии.

Даже меньшая часть Южной Руси (Галиция), вошедшая после разделов Речи Посполитой в состав европейской империи – Австрийской, имела немало признаков переходной территории. Так, она была самой отсталой частью этой империи. Ее население практически повсеместно было смешанным. Наряду с русинами, в Галиции, Буковине, Закарпатье проживало много поляков, венгров, румын, немцев, не говоря уже о евреях. В городах этих земель, как правило, преобладало нерусинское население. После начала индустриализации русинские земли оставались аграрным придатком Австрии, Чехии, Венгрии. Сельские русины едва ли не до конца XIX в. в своей массе причисляли себя к русским, а жители городов нередко к полякам.

Последний «ритм Евразии» пришелся на середину и вторую половину XX в. и имел индустриальную основу. Этот «ритм Евразии», как коммунистический глобальный проект, осуществлялся СССР, в который превратилась пережившая социально-экономическую трансформацию в ходе Первой мировой войны Россия. Одним из первых актов экспансии нового «ритма Евразии» как коммунистического глобального проекта, стало поглощение СССР в 1939 г. западной части Украины. Это привело, наконец, к объединению всех украинских и части неукраинских земель в административно-политических границах коммунистической Украины.

Отметим очень важный момент. Именно в составе Евразии (СССР), в ходе развертывания коммунистического глобального проекта произошла территориальная консолидация Украины как политически и административно целостностной территории.

Чем стала Украина после распада СССР, означавшего завершение индустриального «ритма Евразии» и крушение глобального коммунистического проекта? Как нетрудно догадаться, вновь буферным государством между той же Европой и Евразией. Причем, соотношение сил этих двух геополитических пространств принципиально изменилось. Европа предстала теперь как экономически и политически объединенная цивилизация. Наоборот, Россия как ядро Евразии, потеряла из своего территориального состава все буферные территории. Причем, не только на границе с Европой (например, Украину или Прибалтику), но и на границе с мусульманской и китайской цивилизациями (Закавказье, Туркменистан, Монголию, Киргызстан и т. д.).

Отсюда ясно, что перед Украиной стоит задача не вернуться в Европу, а стать Европой. И в этом принципиальное отличие между ней и, например, Польшей, Чехией или Венгрией. Последние были частью европейской цивилизации с XI или даже с X в. Они просто возвратилась туда, откуда их временно вырвал очередной «ритм Евразии», вылившийся в коммунистический глобальный проект.

Для Украины задача стоит совсем иная. Она должна поменять свою геополитическую сущность: из буферной территории в Евразии стать восточноевропейским пространством. Но события последних лет свидетельствуют, что это вряд ли ей удастся в нынешнем пространственном состоянии, которое имеет внутренние геополитические границы на Днепре.

Глава V