История из Касабланки

В действительности дом Кензы не так уж далеко от нашего, но, очутившись в медине, представляешь, что ты попал в другой мир. Проходишь через арку в форме замочной скважины и внезапно оказываешься в лабиринте крошечных улочек. Здесь очень легко заблудиться. Некоторые стены выкрашены в небесно-голубой цвет, а здания расположены настолько близко друг к другу, что улицы оказываются в тени целиком, поэтому здесь не так жарко, как на бульварах нового города. Пока мы гуляли, разные люди подходили поздороваться с Кензой и Ниной и спрашивали обо мне. Я была очень рада, когда Нина говорила им, что я – ее лучший друг. Все они обращали на мои зеленые глаза особое внимание, как на диковинку, потому что, похоже, в медине у всех темно-карие глаза.

Там оказалось очень много необычных вещей, на которые интересно было смотреть. Перед плетеной корзиной, скрестив ноги, сидел мужчина, и когда мы подошли ближе, он снял с нее крышку, чтобы показать большую змею. Он заиграл мелодию на странного вида дудочке и стал раскачиваться взад-вперед, а змея вылезла наружу и вытянулась, повернувшись с нему. Она покачивалась в такт музыке, пока раскручивалась – коричневые чешуйчатые кольца бесшумно и легко скользили друг по другу, а над холодными немигающими глазами раскрылся капюшон. Это зрелище вызвало у меня мерзкое чувство страха, скрутившее желудок. Я испытала огромное облегчение, когда змея наконец опустилась обратно в свою корзину, а мужчина закрыл крышку, хотя еще довольно долго ощущала легкую тошноту. Я положила несколько монет в протянутую мужчиной шляпу и быстро отдернула руку, опасаясь змеи, которая в любой момент могла вылезти из этой хлипкой на вид корзины и вонзить в меня жало. После этого мы немного прошлись, поглазели, как жонглер подбрасывал ножи высоко в воздух и ловил их, не порезавшись. Мое сердце чуть не выскочило!

И еще там были сказители. Нина объяснила мне, что в марокканской культуре есть особенные люди, которые знают много старых историй, и когда они их рассказывают – это настоящий спектакль. Ее тетя, продавщица снов, была уже слишком стара, чтобы рассказывать истории на публике, поэтому мы собирались навестить ее приватно в ее собственном доме, который одновременно является домом Нины. А этот сказитель был публичным. Прежде всего музыкант ударил в барабан, чтобы объявить о его появлении. Собралась толпа. Затем начала разворачиваться история – рассказчик не просто спокойно сидел и произносил слова, он разыгрывал их, и вся толпа то громко смеялась, то дрожала от страха, то задыхалась от изумления. Я его не понимала, потому что он говорил на дарижи, но это не имело особого значения: он прекрасно изображал каждого персонажа, и я обнаружила, что улавливаю суть. Там был маленький мальчик, могущественный султан и злой джинн, который угрожал всем. Султан и его армия пытались свергнуть джинна, но в конце концов с помощью хитрости победил маленький мальчик. В конце рассказа толпа аплодировала и аплодировала, а музыкант прошел со шляпой, в которую зрители бросали деньги. Я тоже положила пару франков, это была бо2льшая часть карманных денег, которые у меня оставались, но рассказчик заслужил их за свое превосходное и занимательное выступление.

Затем мы вернулись в дом Кензы, чтобы перекусить, и она оставила нас играть во дворе, а сама пошла готовить. Это был наш шанс. Нина приложила палец к губам и повела меня к лестнице в углу здания. Когда мы поднимались на верхний этаж над внутренним двором и крались по выложенному плиткой проходу к двери в комнату древней тетушки, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди от страха, что Кенза вернется и поймает нас. Мне было неловко ослушаться ее, но я очень хотела получить лучшие сны и хорошо спать. Нина тихо постучала в дверь. Я вся была в предвкушении и одновременно немного нервничала от предстоящей встречи с продавцом снов. После заклинателя змей, жонглера и сказителя у меня осталось всего несколько sous[16], но Нина сказала, что этого должно хватить, чтобы купить хороший сон.

Тихий голос предложил нам войти, и Нина распахнула дверь. В комнате было довольно темно, и после ярких побеленных стен внутреннего двора моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть. Пахло ладаном и маслом пачули, а маленький оловянный фонарь со свечой отбрасывал на стены узоры из звезд. В углу сидела сказительница – продавщица снов, и Нина подтолкнула меня вперед, чтобы я примостилась на кучу мягких подушек у ее ног. Женщина откинула шаль со своих белых волос и посмотрела на меня своими блестящими глазами. У нее было очень морщинистое лицо и татуировки на лбу и подбородке. Позже я спросила Нину о них, и она объяснила мне, что это старый племенной обычай, но в исламе его не одобряют, потому что изменение любого творения Аллаха, включая внешность человека, – haram, что означает запрет, поэтому сейчас люди почти не делают наколок.