История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Производство цитрусовых сопрягалось со значительными рисками. Оно зависело от спроса на внешнем рынке и было обусловлено экономическими изменениями в Европе. Существовала постоянная конкуренция с испанскими апельсинами. Неконтролируемая посадка новых цитрусовых рощ привела к опасениям избыточного производства, и они к концу десятилетия подтвердились. После 1937 года отрасль находилась в кризисе из-за снижения спроса, а когда во время Второй мировой войны прекратились морские перевозки, производителям потребовалась государственная помощь для поддержания плантаций. Но до тех пор, пока экономическая ситуация была достаточно хорошей и экспорт продолжался, цитрусовые считались успешным опытом частного фермерства в Палестине.

В отличие от Тель-Авива, который, казалось, воплощал образ жизни диаспоры, цитрусовая промышленность символизировала работу на земле, близость к природе, самобытный опыт Палестины. Как мы видели, Тель-Авив пострадал от массовой безработицы во время кризиса Четвертой алии, но кризис не затронул процветающие плантации мошавов. Проблема заключалась в том, что в мошаве, выращивающем цитрусовые, особенно в крупнейшем из них, Петах-Тикве, работали арабы. До тех пор, пока в среде рабочего течения была уверенность, что трудовая колонизация покроет страну социалистическими общинами, оно отказывалось от борьбы за еврейский труд в старых мошавах. Но с изменением перспектив после Четвертой алии и, в частности, с учетом городской безработицы, которая требовала направления тысяч рабочих в мошавы, в конце 1920-х годов борьба за еврейский труд возобновилась.

Для рабочего направления сионизма эта борьба, обострившая отношения между фермерами и рабочими, но не помешавшая нанимать арабов для сбора фруктов в мошавах, была представлена как доказательство того, что частный капитал не будет способствовать строительству страны и реализации идей сионизма. Его единственной целью была прибыль, и владельцы не были готовы пойти на необходимые финансовые жертвы, чтобы этот капитал можно было использовать для строительства страны. Идея, что арабский труд на полях евреев представляет собой победу классового эгоизма над национальными интересами, была широко распространена среди еврейского населения, даже среди тех, кто не разделял социалистические взгляды левых. Так, например, Национальный союз фермеров, состоящий из фермеров новых мошавов в Шаронской долине, чьи плантации начали приносить плоды только в 1930-х годах, принципиально не нанимал арабов, поскольку фермеры руководствовались националистическими доводами рабочих. Впрочем, фермеры в старых мошавах со смешанной рабочей силой (примерно треть еврейских рабочих) утверждали, что ежедневная стоимость еврейского рабочего в два раза превышает стоимость арабского рабочего, и в секторе, построенном на экспорте на незащищенном мировом рынке, еврейские фермеры не могут позволить себе такое неравенство. Эти дебаты помогли поднять престиж рабочих, которые, как считалось, жертвовали собой ради строительства страны, в отличие от плохого имиджа фермеров, даже несмотря на то, что они обрабатывали землю и заселяли страну.

Специализация экономики мошавов на цитрусовых была другой формой концепции барона де Ротшильда османского периода: современное монокультурное сельское хозяйство, направленное на экспорт. В 1936 году цитрусовые составляли более 80 % экспорта из Палестины. Тем не менее недостатки этой экономики были, в сущности, аналогичны недостаткам виноградарства: зависимость от внешних рынков, необходимость нанимать большое количество рабочих в сезон сбора урожая и резкое снижение потребностей в рабочей силе в межсезонье. Спрос на большое количество неквалифицированных рабочих в течение коротких периодов времени не мог быть основой еврейского сельскохозяйственного рабочего класса в мошаве. Число еврейских рабочих, проживающих в мошаве, с годами увеличилось, но большинство из них нашли работу в строительстве, сфере услуг и промышленности, связанной с сельским хозяйством. Урбанизация мошавов снизила значение ферм в них и позволила сконцентрировать там население еврейских рабочих, хотя арабские рабочие продолжали работать на цитрусовых плантациях.