История изумрудной страны

Подобной политике противостояли прогрессивные и демократические силы в стране. Неудивительно, что Л. Гомес обрушил на них невиданные доселе репрессии. В частности, было ужесточено антирабочее законодательство, не без содействия американских желтых профсоюзов колумбийские синдикаты были изолированы от Конфедерации трудящихся Латинской Америки (КТЛА) и Всемирной федерации профсоюзов (ВФП), стоящих на классовых позициях.

Заметно обескровив организованное рабочее движение, власти усилили наступление на права трудящихся в целом. С помощью оружия они зверски подавили забастовки рабочих-нефтяников и пивоваров.

Только за принадлежность к либеральной партии были уничтожены десятки тысяч людей. Особенно жестоким репрессиям подвергались коммунисты. Был убит ряд руководителей Коммунистической партии, многие из них томились в тюрьмах.

Для устрашения крестьян войска под командованием генерала Г. Рохаса превращали сельскую местность в выжженную пустыню: 30 деревень были полностью стерты с лица земли, тысячи семей остались без крова.

Народные массы ответили на правительственный террор вооруженным сопротивлением: создавались партизанские, в основном крестьянские по социальному составу, отряды и так называемая самооборона. Это был ответ насилием на насилие. Начался период, вошедший в колумбийскую историю под названием «виоленсия» («насилие»).

Первые партизанские отряды появились в конце 1949 г. в восточных районах — льянос. Они состояли в основном из крестьян, не желавших голосовать за Гомеса. Весной следующего года здесь уже действовали многочисленные партизанские подразделения из людей самых различных политических убеждений. Это обстоятельство мешало их объединению, а порою вело и к открытым вооруженным столкновениям.

Для того чтобы расправиться с повстанцами, Гомес направил в льянос карательную экспедицию во главе с военным министром Хосе Урданета. Танки, артиллерия, бомбардировщики — все было брошено против партизан и мирных жителей. Не добившись успеха, каратели приказали населению покинуть обжитые места. Вместе с крестьянами ушли и партизаны. К этому моменту в их среде усилился разброд, появились предатели, многие отряды самораспустились. Однако наиболее стойкие командиры приняли решение объединиться и продолжать борьбу до победного конца. В июне 1953 г. они избрали единое руководство во главе с верховным главнокомандующим партизанских сил способным командиром Г. Сальседо.

Самооборона, так же как и партизанские отряды, возникла стихийно: жители того или иного населенного пункта вооружались и участвовали в его обороне при нападении разного рода банд, находившихся на службе у латифундистов и полиции. Отбив очередную атаку, бойцы самообороны возвращались к своим обычным повседневным занятиям.

Руководство либеральной партии занимало «страусовую» позицию — и не разрешало, и не запрещало членам партии участвовать в партизанском движении. По существу это означало очередное предательство народных интересов.

Партизанская война явилась серьезной проверкой не только для либералов. Среди членов консервативной партии тоже не было единства взглядов в отношении движения: правые консерваторы во главе с Л. Гомесом настаивали на усилении репрессий; умеренные, шедшие за М. Оспина Пересом, боясь народного гнева, высказывались за переговоры с партизанами.

Между тем волна протеста против режима Гомеса продолжала расти. Недовольство особенно усилилось после поджога редакций либеральных газет «Тиемпо» и «Эспектадор», организованного при явном попустительстве властей. С публичной критикой проамериканской направленности внешней политики правительства выступила группа консерваторов во главе с X. Альсате. Подал в отставку в знак протеста против действий администрации генеральный прокурор республики А. Копете, назначенный на эту должность по рекомендации Гомеса.

Консервативный «корабль» давал течь и готов был затонуть. Чтобы не дать воспользоваться народным массам крахом политики консерваторов, высшие офицеры во главе с генералом Г. Рохасом 13 июня 1953 г. совершили государственный переворот.

Без единого выстрела войска заняли дворец президента и посадили Л. Гомеса под домашний арест. Рохас объявил себя временным главой государства. Состав его правительства не позволял надеяться на какие-либо позитивные изменения во внутренней политике. Но измотанные кровавой «виоленсией» массы хотели верить не только в демагогический лозунг новоявленного президента— «Нет больше крови!», но и в возможность стоящего над политическими партиями правительства. Однако первые же шаги новых властей показали, насколько иллюзорны были подобные надежды.

Хотя президент предпринял определенные шаги в плане умиротворения масс^{165}, его деятельность не ознаменовалась установлением долгожданного спокойствия: глава государства вскоре жестоко расправился с группой бастовавших студентов.