История кабаков в России в связи с историей русского народа

В 1727 году умерла Екатерина, и на престол вступил двенадцатилетний Пётр II. В этом году вышел указ Коллегии малороссийской, чтобы сборы, сбиравшиеся определением коллегии по доношениям Вельяминова, были отставлены; и велено сбирать только те, «которые подлежат по пунктам Богдана Хмельницкого, и какие за бытностию других гетманов собирались». Но этим милости не ограничились. Другими указами велено «к удовольствию народа учинить по- прежнему гетмана и прочих старшин», великороссийским людям запрещено покупать земли в Малой России; сделано распоряжение «о нечинении жадных (никаких) обид казакам и поспольству». В 1730 году скончался Пётр II, и наступило страшное время бироновщины… В 1736 году велено было собрать в Малороссии и слободских полках 525 537 четвертей разного хлеба, и пока он не будет собран, опечатать на заводах кубы и винокурение запретить в Севске, в Рыльске, в Путивле, в Трубчевске, в Орле, в Кромах, в Курске, в Воронеже и в других городах. Но оказалось, что с запрещением винокурения в Малороссии, в Великороссии явится недостаток в вине и упадут кабацкие сборы, и тогда дозволили курить в тех местах, откуда будет доставлена в магазин положенная часть провианта.

В 1737 году малороссийские заводчики подрядились поставить 169 620 вёдер вина; но к 1738 году потребовалось уже 540 006 вёдер, и вследствие такого обширного требования, которое при прекращении винокурения нельзя было удовлетворить, было дозволено имеющим заводы курить в Белгороде и Воронеже и вообще в Малороссии, но только для поставки в Петербург, Москву и Новгород. Маркович,^[177]прочитав этот указ, писал жене своей в Глухов: «Чтоб горелки на порции и прочие мелкие расходы не употреблять, а вместо оной пиво давать; на шинки же отпускать вдвое дорожшею ценою и, если случится, купить горилки на 100 и 200 рублей, для чего и ключик от моего баула послан; нового винокуренного завода в Тулиголове не строить; а буде сей указ на Великороссию не относится, то приискать купить место для винокурни за Клевенью, в Курской губернии».

Через несколько времени вышло новое распоряжение — дозволить в Малороссии употреблять на винокурение только третью часть хлеба. Кухва горилки стоила в это время около 30 рублей. В 1738 году опять было сказано, что вино курить дозволяется только тем, которые вполне поставят провиант в казённые магазины, или кто заплатит за каждый казан по 50 четвертей ржаной муки. По указу войсковой канцелярии переписывали в Малороссии дворы, в дворах — хаты, а в хатах — семьи, чтобы обыватели с места на место не переходили, а наипаче за рубеж не бежали. Всё это причиняло необычайную тягость народу, и в церквах читали указы, чтоб никто нынешних тягостей в тяжесть не ставил, ибо за всё не только заплата будет произведена, но по окончании войны иным образом «высокое его величества призрение явлено будет». Подрядчиков, обязанных поставить в 1739 году в Великороссию до 540 000 вёдер вина, не явилось, и было донесено, что безнадёжно, «чтобы за вышеозначенным запрещением 1738 года на такую сумму могли сыскаться подрядчики, а хотя и сыщутся, да не много, и те будут возвышать цены, от чего в подряде может произойти неудача». Так доносил коллегии бунчуковый товарищ Григорий Покорский, и при этом просил «о позволении ему в курении вина для домашнего расхода, ибо за непокормлением скотина его пришла в худобу, а другая и пала». Вышло разрешение: «Запрещение курения вина отставить, если в пропитании армии никакой нужды не будет». В 1740 году Сенат разрешил живущим в Киеве казакам в домах своих шинковать пивом, мёдом и брагою, а вином шинковать запретил, как это и прежде было определено Коллегией иностранных дел в 1733 году. Но Генеральная войсковая канцелярии ходатайствовала и о шинковании вином, ссылаясь на указ 1721 года «О шинковании казакам всякими питьями». Сенат отвечал, что «оный (указ) следует точно на малороссийских казаков, но не киевских».

Несмотря на то, что люди вроде Тепловых^[178] рассказывали, что будто бы всякий казачий двор — шинок, что казаки пропиваются, и обращаются в мужиков, но Елизавета всё-таки сочла нужным дать малороссийскому народу некоторые облегчения. С окончанием в 1741 году бироновщины вышли указы, чтоб «никто из великороссов никого из малороссийского народа ни под каким видом не крепил себе в вечное ходатайство»; во всех свободных имениях в Малороссии запрещено допускать посторонних шинкарей; наконец, для того, чтоб «тягость и облегчения все равно чувствовали, разрешено впредь на два года курить вино на половину казанов, как духовенству, шляхетству, старшинам казаков и их подсуседникам, так и мещанству и посполитому народу». Были прекращены все внутренние таможенные пошлины, какие бы они ни были, и по городам народ стекался в церковь служить молебны.