История Канады

Тенденция к протекционизму не ограничивалась сельскохозяйственной продукцией. Поскольку практически все страны пытались противостоять экономическому кризису, защищая свой внутренний рынок, в сложившейся ситуации сильно пострадали страны с развитым экспортом. Введение в 1930 г. тарифа Смута-Хоули в США было одной из нескольких мер, которые привели к резкому уменьшению канадского экспорта, составлявшего в докризисный период более одной трети национального дохода страны. Когда сократились экспортные рынки зерна, целлюлозы и бумаги, полезных ископаемых и промышленных товаров, люди потеряли работу, а ведение сельского хозяйства стало практически бессмысленным. Бушель пшеницы первой категории сорта «Северная» в 1928 г. продавался по цене 1,03 долл., а через четыре года его цена снизилась до 0,29 долл. Валовая стоимость продукции целлюлозно-бумажной промышленности и цветной металлургии в этот период сократилась более чем вдвое. Хотя промышленное производство меньше зависело от иностранных потребителей, сокращение покупательной способности означало, что эта сфера экономики тоже замедлила темпы развития. Изготовление сельскохозяйственной техники, автомобильная и сталелитейная промышленность — все эти отрасли также сократили объемы производства, не делая новых вложений и увольняя рабочих. К лету 1930 г. работы не имело более 390 тыс. человек, ранее занятых в промышленности, что составляло около 13 % всей рабочей силы страны. К 1933 г. безработица удвоилась (26 %), а к началу Второй мировой войны она снова опустилась до уровня 1930 г.

Между тем эти данные не учитывают сельских тружеников. Еще одним последствием разрушительной Великой депрессии стало сокращение доходов. В 1928–1933 гг. ежегодный доход на душу населения в Канаде сократился на 48 %, с 471 до 247 долл. В Саскачеване это падение было самым сильным — на 72 %, с 478 до 135 долл., затем следовала Альберта — 61 %, Манитоба — 49 % и Британская Колумбия — 47 %. В Онтарио, где ранее был зафиксирован самый высокий доход на душу населения, это падение составило 44 %, а на Острове Принца Эдуарда, в Квебеке, Нью-Брансуике и Новой Шотландии — провинциях, где всегда были самые низкие показатели, — эта цифра колебалась от 49 до 36 %. По всем экономическим показателям годы Великой депрессии нанесли наибольший урон безработным и большинству фермеров прерий, хотя ситуация могла варьироваться в зависимости от региона.

Сильнее всего кризис поразил пшеничный пояс Канады: вслед за сокращением рынков там разразилась настоящая катастрофа. Когда цены на пшеницу упали почти до 30 центов за бушель, фермеры обнаружили, что не могут расплачиваться по долговым обязательствам, накопившимся у них за предыдущие десятилетия. В исследовании, проведенном в 1934 г. в Университете Саскачевана, сообщалось: «Для выплаты процента по имевшемуся на тот момент долгу фермеров Саскачевана нужно было около ⅘ всей пшеницы урожая 1933 г., которая выставлялась на продажу, а для уплаты налогов фермерам необходимо было продать ⅔ этой пшеницы». Даже если удавалось собрать урожай, рыночные цены были настолько низкими, что не покрывали издержек производства. В 1937 г. в Саскачеване урожая вообще не было, и две трети сельского населения провинции были вынуждены обратиться за государственной помощью или, как это тогда называлось, за пособием по безработице. Более 95 % сельских муниципалитетов оказались на грани банкротства. Фактически к этому году серьезные опасения вызывала платежеспособность всей провинции.

Причиной неурожая было солнце, ветры и саранча. Засуха, поразившая прерии в середине 1930-х гг., оказалась беспрецедентной. Ранее непригодная для выращивания зерна почва стала подходящей для этого после нескольких лет с нормальным уровнем атмосферных осадков. Теперь же ветер унес эти земли — или по крайней мере верхний плодородный слой — к заборам и зданиям, смешав его с чертополохом и перекати-полем — единственными растениями, которые могли вырасти на этой сухой земле. Когда стихал ветер и начинало нещадно палить багровое солнце, на горизонте появлялись тучи саранчи, которая накрывала равнины в поисках последнего колоска пшеницы или травы. Саранча особенно свирепствовала в 1937 г., когда, кроме всего прочего, урожай был испорчен градом и пыльными бурями. Один журналист писал в своих воспоминаниях о том, как проходили последние недели перед сбором урожая: