История Канады

Для Маккензи Кинга главной целью его внешней и внутренней политики было не единство империи, а спокойная обстановка в самой Канаде. Эта стратегия стала очевидной во время первого срока его полномочий. В 1922 г. революционное правительство Турции денонсировало мирный договор[396], заключенный его предшественником, и пригрозило оккупировать принадлежавшую грекам территорию Чанак[397] в Малой Азии. Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж обратился к Канаде за помощью в урегулировании этого конфликта. Маккензи Кинг был в ярости, поскольку Ллойд Джордж сделал это публично. Канадец ответил, что он не может принимать никаких обязательств без одобрения парламента, который в это время находился на каникулах. В 1923 г. Маккензи Кинг смог еще больше укрепить свою позицию, настаивая в ходе Имперской конференции, что ее резолюции становятся обязательными только после одобрения парламентом каждого доминиона. После этого нужно было всего лишь прояснить некоторые юридические детали; договор с США о рыбной ловле Канада подписала без британского участия; была начата подготовка к созданию канадского посольства в Вашингтоне. В 1926 г. в Декларации Бальфура[398] Великобритания и доминионы были названы равными партнерами в рамках Британского Содружества Наций. Окончательное конституционное определение данного статуса было дано в Вестминстерском статуте 1931 г., когда Маккензи Кинг находился в оппозиции. Канада теперь полностью контролировала свою внешнюю и внутреннюю политику, хотя нужно было еще разработать процедуру изменения Акта о Британской Северной Америке, и вплоть до 1949 г. Верховный суд призывал Судебный комитет Тайного совета Великобритании это сделать.

Большинство этих действий были, несомненно, достижениями в процессе продвижения страны к обретению парламентского суверенитета. Однако если посмотреть глубже, сущность политики Маккензи Кинга относительно Британской империи, так же как и его внешней политики, сводилась к неприятию прежних обязательств и постоянным настоятельным требованиям того, чтобы «в данных обстоятельствах этот вопрос решил парламент». Он считал, что большая часть канадцев устала от внешнего вмешательства в свою жизнь. Кроме того, Маккензи Кинг знал, что внешняя политика вызвала в рядах его соотечественников глубокий раскол. А разногласия внутри Канады вели к ослаблению Либеральной партии, что, в свою очередь, могло привести к ее поражению, подобному поражению 1917 г. Поэтому Маккензи Кинг осторожно, но решительно проводил курс на почти полную изоляцию страны. Продолжая выражать свою искреннюю привязанность к Британскому Содружеству Наций, он ловкостью добился того, что Канада смогла сама полностью определить свои обязательства по отношению к этой организации. В то время как канадские националисты приветствовали эти шаги, нельзя не признать, что результатом политики Маккензи Кинга было значительное ослабление Британского Содружества Наций как инструмента коллективной безопасности. Впрочем, именно этого и хотели большинство канадцев, и особенно франкоканадцев. Эрнест Лапуант, могущественный представитель Квебека в правительстве Маккензи Кинга, полагал, что такая политика обязательно обеспечит либералам успех в его провинции.

Продолжая идти по пути к полному самоуправлению Канады внутри Британского Содружества Наций, Маккензи Кинг пользовался установками политической платформы, разработанной Анри Бурасса два десятилетия назад. Поэтому неудивительно, что к концу 1920-х гг. националистическое движение Квебека почти полностью прекратило свои выступления. Однако не менее интересно и то, что политика Маккензи Кинга-Бурасса удовлетворяла большинство англоканадцев. Правда, консерваторы Онтарио еще иногда возмущались тем, что Маккензи Кинг предал империю, или отдельные интернационалисты вроде Джона У. Дафо, журналиста «Виннипег Фри Пресс» («Winnipeg Free Press»), обвиняли Маккензи Кинга в том, что отход от Великобритании и изоляция не будут способствовать сохранению мира. Однако большинство канадцев предпочитали верить, что люди, живущие в домах с жаропрочными стенами, не нуждаются в страховании.

Культура и национализм

Если культурный национализм аббата Гру, получивший выражение в романах, поэзии и исторических сочинениях его последователей, имел политический подтекст, то же самое можно сказать и о культурной продукции Английской Канады. Картины «Группы семи»[399] были проникнуты все возраставшим национальным чувством. Художники этой группы и их поклонники настаивали на том, что Канада является североамериканской нацией, и поэтому искусство страны должно отражать природу этого континента, а не копировать унаследованные традиции. Один из поклонников «Группы семи» писал: «Чтобы Канада могла всецело выразить свою национальную принадлежность посредством искусства, ей нужно полностью порвать с европейской традицией». Далее тот же автор пояснял, что необходима «глубокая любовь к природе страны».