История Канады

1990-е годы изобиловали мрачными событиями и в экологии. Старинный тресковый промысел в районе Ньюфаундленда был в состоянии коллапса из-за десятилетий чрезмерного лова; тихоокеанский лосось еще водился, но и его становилось все меньше. Для поддержки семей, разорившихся в результате других предсказанных когда-то экологических бедствий, были выделены миллиарды долларов. Лесная промышленность страдала из-за конкурентов, поставлявших на рынок древесину из быстро растущих тропических лесов, и сокращала восстановление собственных лесных массивов. Экологи тщетно боролись за сохранение девственных лесов. Фермеры, выращивающие зерновые культуры в прериях, протестовали против своей незащищенности в войне за субсидии, которые могли себе позволить только Соединенные Штаты и Евросоюз, поскольку мировые цены на пшеницу резко упали. Повсеместно в прериях и в провинции Онтарио фермеры, занявшиеся в качестве альтернативы свиноводством, отрицали, что скапливающиеся отходы их производства могут испортить источники питьевой воды. В результате весной 2000 г. в маленьком городе Уокертон, провинция Онтарио, разразился скандал, когда тысячи человек заболели, а семь умерло от инфекции, вызванной кишечной палочкой.

Восстановление экономики началось в 1993 г. и ускорялось по мере того, как уволенные работники, поставленные в безвыходное положение жесткими правилами либералов по страхованию занятости, вынуждены были соглашаться на работу с минимальной заработной платой, без льгот, мер безопасности или премий за сверхурочные. Переговорная сила профсоюзов была в основном утрачена, и даже когда в середине десятилетия началось восстановление, забастовки оставались редкими. И сторонники, и противники равно приписывали улучшение деловой обстановки Канадско-американскому соглашению о свободной торговле 1989 г., подкрепленному НАФТА и недавно созданной сильной ВТО. Если бы Северная Америка стала «единым игровым полем», то, как предсказывали экономисты, возобладали бы интересы США, но Канада смогла бы процветать в рыночных нишах при условии отказа от высоких налогов и профсоюзов. Стоимость канадского доллара составляла всего две трети от стоимости его американского «партнера», но это увеличило экспорт канадских товаров и услуг, и Соединенные Штаты наконец начали конкурировать за рынки соседних с ними провинций. Растущие продажи повлекли за собой и рост зависимости от единственного иностранного рынка. Корпорации, названия которых звучали так привычно — «Макмиллан — Блодел»(«МакБло»), «Итонс», «Сигрэмс», — обанкротились, а чаще вливались в транснациональные корпорации, такие как «Уэйерхаузер», «Сирс», «Уолмарт» либо «Гэп». План слияния четырех крупнейших канадских банков из числа тех, деятельность которых регулируется Законом о банках, не был реализован только потому, что сначала насчет него не посоветовались с министром финансов Полом Мартином, а затем против этого поднялась возмущенная общественность.

За десять лет экономика Канады из сырьевой и индустриальной превратилась в информационную. Хорошо развитая система телефонной связи легла в основу новых коммуникационных технологий и компьютерных сетей. На развитие коммуникационной инфраструктуры были потрачены огромные суммы. В одно десятилетие успел возникнуть и практически исчезнуть компакт-диск, уступив место пока еще относительно новому Интернету. Никогда еще канадцы не имели возможности так легко связываться друг с другом и с миром, хотя критики отмечали, что, получив такой безграничный доступ к информации и общению, те же самые граждане изредка стали чувствовать себя более оторванными от общества. Ощущение надежной и хорошо выполненной работы — основа основ жизни канадского среднего класса на протяжении почти всего XX в. — тоже угасло даже в государственных институтах. Десятилетие экономического либерализма и снижение уровня общего достатка провели четкую границу между ожиданиями и реальными возможностями. 1980-е годы способствовали увеличению разрыва между богатыми и бедными и явной утрате веры в институты и ценности, которые некогда отличали канадцев от их могущественных американских соседей. Эти тенденции перетекли и в 1990-е гг. Как отвечали в опросах некоторые респонденты, Канаду стоит сохранять, только если она сможет обеспечить им безбедную жизнь. Если смотреть с этой точки зрения, то не обманула ли Канада ожидания «первых наций» (аборигенов), матерей-одиночек, безработных и растущей армии бездомных, часть из которых работает полный рабочий день за минимальную зарплату и не может позволить себе даже самое скромное жилье в Калгари или Ванкувере?

Громче всех протестовали богатые, заявлявшие, что заработали бы гораздо больше денег, если бы были американцами

Самые значительные перемены 1990-х годов