История Канады

У доминиона был теперь Верховный суд, но он не стал высшей судебной инстанцией страны. Его приговор можно было обжаловать в Лондоне. В последующие 80 лет зафиксировано свыше 170 подобных обжалований. В то же время доминион не получил других атрибутов государственности — собственного гражданства, флага и гимна, внешнеполитической и военной самостоятельности. Над доминионом продолжал реять британский государственный флаг — «Юнион Джек» с георгиевским и андреевским крестами. На всех официальных церемониях, а также в школах, вузах и гарнизонах по-прежнему звучал британский гимн — «Боже, храни короля».

Главой канадского государства по-прежнему был британский монарх. Все канадцы оставались его подданными. Ему, а не стране и не народу присягали на верность канадцы при поступлении на государственную службу и при назначении в правительство. Власть монарха в пределах Канады олицетворял генерал-губернатор доминиона, в одностороннем порядке назначавшийся и смещавшийся монархом (на деле — британским министром колоний). В каждой провинции особу монарха олицетворял лейтенант-губернатор.

Совершенно не зависевшему от канадского народа, но зато зависевшему от метрополии генерал-губернатору принадлежало право назначать и смещать провинциальных лейтенант-губернаторов. Он же созывал и распускал федеральный парламент, определял дату всеобщих и дополнительных выборов. У него было право вето. До начало XX в. генерал-губернаторы на основе этого права помешали принятию почти 200 законопроектов.

На пост генерал-губернатора Лондон долгое время назначал британских аристократов, не связанных с Канадой и ранее не бывавших в ней. До середины XX в. генерал-губернаторами успели побывать многие отпрыски титулованных дворянских династий Греев, Девонширов, Ленсдаунов, Эбердинов. Среди них насчитывалось два герцога, два маркиза, пять графов, три виконта. Четыре генерал-губернатора сверх того были пэрами, т. е. депутатами британской палаты лордов. Почти все они принадлежали к военной касте Британской империи, имея, как правило, генеральский чин. Назначения генерал-губернаторов производились метрополией без учета мнения Оттавы. Урожденные канадцы на данный пост не допускались. Все это подчеркивало колониальное прошлое Канады и ее подчиненность британской короне. Вместе с тем генерал-губернаторство не было пожизненным. Генерал-губернаторы назначались на пять-шесть лет. Затем они возвращались на Британские острова. До середины XX в. ни один из них не остался в Канаде.

Отсутствие у доминиона внешнеполитической и военной самостоятельности означало, что Канада была не вправе заключать международные договора и соглашения, открывать посольства за рубежом, состоять в международных организациях, иметь МИД и военное министерство. В мирное время ей полагалось иметь не вооруженные силы, а только ополчение. Возглавляли его офицеры британской армии. В военное время канадские войска автоматически поступали в распоряжение британского военного министерства и под командование британского генералитета.

Доминион не имел конституционно-правовой самостоятельности. Без согласия парламента Великобритании нельзя было изменить или дополнить ни одной из статей АБСА, ни тем более акт в целом. Верховной судебной инстанцией доминиона оставался Судебный комитет Тайного совета в Лондоне — орган, выполняющий функции Верховного суда Великобритании. Канадцев в его составе никогда не было. Британское законодательство осталось частью канадского законодательства. Но законодательство Канады отнюдь не стало частью британского законодательства. Следовательно, Канада в 1867 г. обрела внутреннюю самостоятельность, но не государственный суверенитет.

Акт о Британской Северной Америке оформил объединение весьма разнородных во многих отношениях колоний. Доминион составили три преимущественно англоязычных (но с франкоязычным меньшинством) провинции и одна преимущественно франкоязычная, но с заметным и влиятельным англоязычным меньшинством. В целом в доминионе англоканадцы составляли уже большинство — свыше двух третей населения. В англоязычных провинциях развивалась капиталистическая экономика, в Квебеке же сохранялись перенесенные из королевской Франции элементы феодального строя. Впрочем, англоязычные провинции тоже значительно отличались друг от друга.

К 1867 г. золотой век Новой Шотландии и Нью-Брансуика, подобно эпохе парусного мореплавания, остался в прошлом. Две эти провинции из фасада Канады превращались в ее задворки. Они все сильнее проигрывали в хозяйственном отношении Квебеку и тем более Онтарио. Англоканадцы Атлантических провинций поэтому ничуть не меньше страшились могущества англоканадского капитала Торонто, чем франкоканадцы Квебека — религиозного и языкового притеснения со стороны англоканадского протестантского большинства прочих провинций.

Монреаль и Торонто выступали за высокие таможенные тарифы, тогда как Галифакс — за устранение таможенных барьеров.