История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе

Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка спета, то есть в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа – вот где смерть салу. Теперь керосин все: из него будут добывать все смазочные масла; остатки пойдут на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. … Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю? … А как вы думаете относительно сибирской рыбы? У меня уже арендованы пески на Оби в трех местах. Тоже дело хорошее и верное. Не хотите? Ну, тогда у меня есть пять золотых приисков в оренбургских казачьих землях… Тут уж дело вернее смерти. И это не нравится? Тогда, хотите, получим концессию на устройство подъездного пути от строящейся Уральской железной дороги в Заполье? Через пять лет вы не узнали бы своего Заполья: и банки, и гимназия, и театр, и фабрики кругом. Только нужны люди и деньги{Произведение цитируется по: [Мамин-Сибиряк 1958б].}.

Но появляются люди, которые хотят подгрести под себя практически весь бизнес в регионе, а это водка да хлеб. Крупные запольские предприниматели, объединившись, пытаются выбить с рынка независимых производителей муки через скупку всего зерна по завышенным ценам, а производителей водки, наоборот, – через демпинг (то есть продажу по дешевке) своего товара. Для этих целей они создают еще и банк.

Флегонт Васильич, писарь в Суслоне, что недалеко от Заполья, объясняет Ермилычу, который привык жить по старинке, как запольские купцы собираются суслонских владельцев мельниц обирать:

Вот ты теперь ешь пирог с луком, а вдруг протянется невидимая лапа и цап твой пирог. Только и видел… Ты пасть-то раскрыл, а пирога уж нет. … Одним словом – все слопают.

– Каким же это манером, Флегонт Васильич?

– А даже очень просто… Хлеб за брюхом не ходит. … У тебя вот Михей-то Зотыч сперва-наперво пшеницу отобрал, а потом Стабровский рожь уведет.

– Всем хватит, Флегонт Васильич.

– Опять ты глуп… Раньше-то ты сам цену ставил на хлеб, а теперь будешь покупать по чужой цене. Понял теперь? Да еще сейчас вам, мелкотравчатым мельникам, повадку дают, а после-то всех в один узел завяжут.

Но запольские предприниматели думают и об оптимизации производства, они хотят поставить дело так, чтобы успешно конкурировать с владельцами небольших мельниц, тоже скупающими зерно:

«Расчет в хлебном рынке и в провозной плате. Если поставить завод ближе к хлебу, так у каждого пуда можно натянуть две-три копейки – вот тебе раз, а второе, везти сырой хлеб или спирт – тоже три-четыре копейки барыша… да… Вот уж тебе тысяч пятнадцать – двадцать Стабровский имеет за здорово живешь и может выдержать конкуренцию». Но есть второй крупный конкурент – некто Прохоров, у него так просто не выиграть конкурентную борьбу. Выход – в сговоре, Стабровский готов уйти с рынка в обмен на отступные: «Теперь какой расчет у Прохорова затягивать себе петлю на шею? … …Стабровский будет получать с Прохорова отступную побольше сорока-то тысяч. Обоим будет выгодно».

Однако Прохоров, главный владелец винокурен в районе, не пожелал без боя сдать рынок водки, видимо, ощущая, что здесь он более силен. Спецоперация по монополизации все же удалась: