Читаем История капли живой воды полностью

Берегов уже не было видно, исчезли рыбацкие лодки, а потом и корабли. Солнце садилось за идеально выгнутую линию морского горизонта. А речная вода все ещё оставалась речной водой. Такой же пресной и неторопливой, медленно текущей куда-то на Юг. Ведь реки не сразу смешиваются с океаном, многие из них продолжают свой невидимый путь в глубину морей на многие десятки километров. И лишь там, где сила течения иссякает, они наконец растворяются в солёном безбрежном морском просторе.

Только под утро капля почувствовала, что состав воды вокруг неё изменился. Послышались знакомые весёлые голоса.

– Эй! Привет! Ну как путешествовалось? Долго ли теклось, далеко ли леталось? – спрашивали вновь прибывших набежавшие морские капли. Но речные ничего им не отвечали, только блаженно вздыхали и медленно погружались в глубину.

– Привет! Ох… Хорошо… Я потом расскажу, – на одном выдохе пробормотала капля, и тоже стала медленно опускаться туда, где будто в огромном гамаке нежились её попутчицы.

Это была линия термоклина, граница между стоячей и текущей водой в океане, которую моряки-подводники ещё называют «жидким грунтом». Там, как по твёрдой земле, бродят стада мелких рачков планктона и множество других морских жителей, не желающих опускаться на дно. Каждая капля, завершившая свой круговорот, обязательно попадает сюда, в спокойное и тихое место, куда не долетает шум бурь.

Но наша капля была слишком чистой и пресной, а значит тяжёлой. Она легко пробила невидимую границу, разделяющую подвижные океанские течения и холодные донные воды.

И началась её долгая дорога в глубину, прочь от яркого солнечного света.

Все вниз и вниз.

Мимо стаек серебристых рыбёшек, суетившихся вокруг облачков планктона.

Мимо переливающихся всеми цветами радуги медуз.

Мимо страшных большеротых рыб с огромными пустыми глазами.

Прошло довольно много дней и ночей, прежде чем капля достигла океанского дна. Здесь было совсем темно и тихо, только о чем-то привычно ворчали донные воды, лениво разлёгшиеся над вековечным слоем ила. Но кроме их ворчания в темноте раздавался ещё какой-то звук. Не то жужжание, не то свист. Он исходил от длинного белого кабеля, лежавшего на дне. Кабель был тёплым, и его окутывало мерцающее облачко воды.

– Что это? – спросила капля, не слишком рассчитывая на ответ. Обычно донные воды немногословны. Но облачко, клубившееся вокруг кабеля, мгновенно откликнулось на её вопрос.

– Это называется Интернет. Огромная электронная сеть, которой люди опутали всю планету. Перед тобой одна из её нитей, подводный кабель с проводами.

– Интернет? Что это такое?

– Информация. Знания. Общение. Ещё один океан, который придумали люди.

– Надо же! – удивилась капля. – Это и правда океан знаний?

– Ну, люди так считают, потому что они здесь рассказывают друг другу про весь мир. Конечно, они знают о нем совсем немного, поэтому в основном это рассказы о них самих. Они ведь очень любят рассказывать о самих себе, о том, как их удивляют, радуют и огорчают разные вещи, а о самих этих вещах приходится только догадываться.

Капля прислушалась. В кабеле гудело, пищало, щелкало, как будто огромный косяк селёдки потерял дорогу в океане, и все рыбы начали ругаться друг с другом.

– Ничего не понимаю!

– Надо долго изучать язык людей, чтобы что-то понять. Вот слышишь это тонкое пощёлкивание? Это язык букв. Таких языков у людей очень много, но они довольно простые. Из букв получаются слова, которые люди читают на экранах своих компьютеров и телефонов. А вот это завывание – язык звуков. Им люди говорят по телефонам, например. Или вот язык картинок, чтобы его расшифровать мы, донные капли, сами начинаем светиться, как точки на компьютерном мониторе, и у нас выходит картинка. Когда картинки идут одна за другой, получается что они движутся, как живые. Это кино, видеосвязь, телевидение. Понятно? Вот, смотри!

Донные воды ещё плотнее сбились в облачко вокруг кабеля, и в нем вдруг отчётливо проступило лицо человека, который озабоченно о чем-то говорил.

– Ух ты! – воскликнула капля. – То есть вы знаете все о людях?

– Да, но это не так интересно, как ты думаешь. Люди воображают себя самыми сложными существами на свете, а ведут себя как простые молекулы. Они спорят об одном и том же, делают одинаковые глупости, смеются над одними и теми же шутками. Сами они думают, будто попискивание в кабеле создаёт целую вселенную. А на самом деле все у них повторяется. Одни и те же цифры, слова, желания. Даже картинки одни и те же. Нужно очень долго ждать, чтобы узнать что-то по-настоящему новое. В одном квадратном сантиметре океанского дна с его песчинками, микроорганизмами и течениями больше разнообразия, чем во всем этом их Интернете. Да вот, послушай сама…

Капля прислушалась, и различила в кабеле попискивание другой тональности. Это были очень громкие и оживлённые сигналы, которые перебивали друг друга и настойчиво чего-то требовали.

– А это что за язык? – спросила она.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза