История Карла XII, короля Швеции

Противники Августа в Сенате открыто публиковали сей манифест прямо у него на глазах, а немногие его сторонники хранили молчание. Наконец узнали, что Карл форсированным маршем идет на Варшаву, и все бросились приуготавливаться к отъезду. Кардинал-примас одним из первых покинул столицу. Большинство поспешили последовать его примеру; одни, дабы выждать в своих владениях развязки, другие — поднять своих сторонников. При короле остался только имперский посланник, посланник царя, папский нунций и еще несколько епископов и воевод, тесно с ним связанных. Август поспешил еще до отъезда собрать совет с оставшимися сенаторами. Как бы они ни поддерживали его, но у поляков уже накопилось величайшее отвращение к саксонским войскам; никто не хотел, чтобы к имевшимся шести тысячам пришли еще новые подкрепления. Кроме сего, проголосовали и за то, чтобы и этим войском командовал польский генерал, а после заключения мира оно было бы незамедлительно выведено. Но армию Республики все-таки предоставили в распоряжение короля.

Добившись сего, Август уехал из Варшавы, слишком слабый, чтобы сопротивляться врагам, и недовольный даже собственной своей партией. Он сразу же повелел выпустить универсал о сборе поспольства и войска, но его воззвания стали теперь не более, чем пустым звуком. В Литве, куда уже пришли шведы, надеяться было совсем не на что. Польская армия, сократившаяся до самой малости, почти не имела ни оружия, ни съестных припасов и тем более боевого духа. Большая часть запуганного и обескураженного дворянства укрылась в своих поместьях. Напрасно король, основываясь на законе, повелевал всем дворянам под страхом смерти садиться в седла и следовать за ним[24]; люди уже сомневались, стоит ли подчиняться ему. Главной его опорой всегда было войско курфюршества, благодаря тому, что абсолютная форма правления в Саксонии позволяла не опасаться неповиновения. Он тайно повелел привести двенадцать тысяч саксонцев, которые уже спешили на помощь, а сверх того еще восемь тысяч, кои ранее были обещаны императору для войны противу Франции. Привлечение в Польшу стольких иноземцев должно было неизбежно вызвать всеобщую к нему ненависть и нарушить установленный его же партией закон. Однако Август прекрасно понимал, что если он победит, то никто не посмеет роптать, а в случае поражения ему не простят прихода и шести тысяч. Пока сходились все эти отдельные отряды и он сам переезжал из воеводства в воеводство собирать оставшихся на его стороне дворян, шведский король 5 мая 1702 г. подступил наконец к Варшаве. Ворота города были отворены для него по первому же требованию. Он выпустил польский гарнизон, расформировал бюргерское ополчение, поставил везде караульные посты и повелел жителям города сдать все имеющееся оружие. Но, разоружив их, не пожелал он вызывать противу себя раздражение и потребовал всего лишь сто тысяч франков контрибуции. Польский король, собиравший тогда свои силы в Кракове, был весьма удивлен появлением кардинала-примаса, каковой, быть может, хотел до конца сохранить видимость собственного достоинства и прогнать своего короля с соблюдением внешних приличий. Он сообщил Августу, что шведский король не против разумного соглашения и почтительнейше просил дозволения поехать к нему с этой целью. Август согласился с тем, что было не в его силах отвергнуть — то есть дать свободу вредить себе.

Кардинал-примас незамедлительно поспешил к шведскому королю, являться перед коим до сих пор еще не осмеливался. Он застал его в варшавском предместье Праге и получил аудиенцию без всех тех церемоний, с которыми встречали послов Республики. Карл принял его одетый в мундир грубого синего сукна с позолоченными медными пуговицами, в ботфортах и перчатках с крагами до локтей. В комнате, где он находился вместе с зятем своим герцогом Голштинским, первым министром Пипером и несколькими генералами, не было даже ни одного ковра. Король сделал несколько шагов навстречу примасу. Они проговорили, стоя, с четверть часа, и в заключение Карл громко сказал: «Я не соглашусь на мир с поляками до тех пор, пока не изберут они себе нового короля». Примас, ожидавший сей декларации, незамедлительно уведомил об оной всех воевод с уверениями в своем крайнем по сему поводу сожалении, но присовокупил свое мнение о необходимости удовлетворить победителя.

При сей новости польский король окончательно удостоверился, что единственный для него выход — решить судьбу трона на поле битвы. Ради сего великого дела использовал он все свои силы. С границы уже подошли саксонские войска. Дворяне краковского воеводства, где он еще находился, толпами стекались к нему на помощь и клялись пролить за него всю кровь до последней капли. Усилившись сими подкреплениями, а также войсками, каковые именовались коронной армией, направился он впервые самолично сразиться со шведским королем и встретил сего последнего, когда тот шел на Краков.