История Хэйкэ

Сутоку было разрешено оставить при себе только трех фрейлин. Они едва закончили приготовления к отъезду, когда за воротами послышались крики погонщиков лошадей и воинов, грохот колес повозок. Дымящиеся факелы пылали в ранние часы утренней зари неровным светом. Ворота были распахнуты, помещение храма заполнилось шумом семенящих ног монахов и всеобщей суеты. Один за другим зажгли светильники, горевшие бледным светом. В покоях Сутоку появились два воина, сообщив, что они – охранники. Те проводили экс-императора к ожидавшей его карете. В полусвете зари монахи, слуги и служанки, а также крестьяне с полей при храме выстроились в линии по краям дороги. Толпа людей собралась у ворот, причитая. В ней находился и Асатори, тянувшийся бросить последний взгляд на своего господина. Но Сутоку не было видно, поскольку его карету закрыли деревянными ставнями. Когда кортеж воинов и чиновников удалился, толпа рассеялась. Остался один Асатори, выглядывавший из-за всадников. После того как кавалькада тронулась в путь, Асатори устало потащился за ней.

Процессия обошла столицу с западной стороны, миновала по заезженной дороге ворота Расёмон и повернула на юг. Далее она последовала к храму Фукуми и Анракудзюин, где сливались реки Камо и Кацура, образуя реку Ёдо.

У берега Ёдо стояли три пришвартованных корабля.

– Они опаздывают. Они должны были прибыть гораздо раньше, – ворчали некоторые воины, сопровождавшие правителя провинции Сануки, который отвечал за эскортирование экс-императора.

– Вон они едут! – крикнул один из матросов.

Вскоре подъехали две кареты в сопровождении нескольких всадников. Вперед выступил правитель:

– Вы прибыли позже назначенного часа. Это создало нам затруднения, поскольку мы регулируем движение по реке, исходя из силы прилива и ветра. Проследите за тем, чтобы ссыльный немедленно перешел на борт корабля.

Команды кораблей засуетились, быстро разбирая рули, отпуская швартовы и покрикивая друг на друга под завывание утреннего ветра. Один из охранников Сутоку ввязался в горячую полемику с правителем.

– Вы говорите, что эскорт насчитывает триста человек? Он ведь не обычный ссыльный.

– Даже если так – вас слишком много. Для него и трех фрейлин едва найдется отдельное помещение.

– Как бы то ни было, нам приказано сопровождать его. Сколько нам выделено кораблей?

– Вы сами видите – один для ссыльного и его окружения. Два других – для чиновников и воинов. Триста человек в них не поместятся. Двадцать человек – не больше. Просто нет места.

Спорить дальше было бессмысленно. Решили, что Сутоку будут сопровождать двадцать воинов. Два охранника экс-императора покинули его. На один корабль сели три фрейлины, за которыми последовал Сутоку. Пол тесной корабельной каюты с крохотными иллюминаторами был выстлан грубыми соломенными циновками. Внутри каюты оказалось сыро, в щелях прятались насекомые. Правитель, отъезжая в карете от берега, крикнул:

– Заприте дверь каюты и отправляйтесь!

Неожиданно поднялась суматоха, когда матрос обнаружил в тесном пространстве между каютой и палубным сундуком дрожавшего человечка, которого вытащил оттуда за шиворот. Внимательно осмотрев находку, матрос заорал:

– Да ты нищий! Зачем ты здесь спрятался? Ты, случаем, не речной бес? Ты должен быть возвращен реке!

С этими словами он вышвырнул человечка за борт. Воины и команды двух других кораблей наблюдали за этой сценой с безудержным хохотом. Услышав всплеск, Сутоку выглянул из окна и увидел Асатори, барахтавшегося в пене бурлящей реки. Асатори пытался что-то крикнуть, но быстрое течение увлекло его за собой.

Трудная морская поездка завершилась 15 августа, когда три небольшие рыбацкие лодки прибыли к северо-восточному побережью острова Сикоку, недалеко от Сакады. Сутоку и три его фрейлины были встречены их тюремщиками, учтивым чиновником, который провел ссыльных внутрь острова в храм среди холмов. Там Сутоку прожил три года, пока не был перемещен дальше на юг в цитадель среди холмов.

В столице среди тех, кто встретил весть о внезапной высылке Сутоку с сожалением, был Сайгё, поэт-монах (Сато Ёсикиё), которому при помощи дьявольских уловок удалось передать поэму одинокому ссыльному через мягкосердечного тюремщика.

Осенней ночью Сутоку отложил в сторону кисточку для письма и сказал одной из фрейлин:

– Я слышал это ночью и, кажется, слышу до сих пор. Не может быть, чтобы это было галлюцинацией. Слышишь ли ты то же самое?

Послышалась музыка – несомненно, это были звуки флейты, и, казалось, они приближались.

– Ты знаешь кого-нибудь, кто в этих местах играл бы на флейте? Интересно, кто бы это мог быть?

– Какой жалобный звук!

– Осторожно пойди и узнай, в чем дело. Должно быть, это прохожий, увидевший свет в нашем окне… Может быть, какой-нибудь стражник.

Фрейлина выбралась из дома и побежала к караульному помещению, постучавшись осторожно в дверь. Вышел охранник, и она рассказала ему о том, что слышала. Он снисходительно выслушал ее и пообещал, что позволит ей переговорить с неизвестным флейтистом. В это время появился паломник с флейтой. На вопросы стражника он ответил: