История Хэйкэ

Он сидел на возвышении в Большом зале, оглядывая беспокойным взглядом ряды придворных, когда показался опоздавший. Он пришел не обычным путем, а поднялся по лестнице, ведшей в зал, предварительно пройдя через площадь. Пять его помощников, скрывавших под накидками доспехи и мечи, остались у ворот. Краска залила лицо Нобуёри, покрытое толстым слоем пудры, когда дядя узурпатора, Мицуёри, устремил на него пристальный взгляд.

– Поразительное зрелище! – произнес дядя с горечью в голосе. – Кого я вижу? Прожигателя жизни на возвышении и достойных людей внизу? Или это вечеринка в чайном домике с девами веселья? Разве можно все это назвать императорским двором?

Слова дяди привели Нобуёри в замешательство, другие глядели на него со страхом в глазах. Сановники побаивались Мицуёри – старшего брата Корэкаты, – редко появлявшегося на дворцовых советах.

Один из придворных встал со своего места, находившегося недалеко от кресла Нобуёри, и сказал:

– Мы ждали вас, господин. Садитесь, пожалуйста.

– Это двор или что-то еще?

– Да…

– Если это двор, то должны действовать принципы субординации. Кто этот напудренный хлыщ на возвышении?

– Там новый командующий стражей, министр Нобуёри.

– Никогда не слышал о таком. Нобуёри – не командующий стражей. Возможно, вы имеете в виду вице-советника Нобуёри?

– Он получил этот пост недавно.

– Вздор! Где его величество, который один может производить такие назначения? – спросил Мицуёри, хлопнув сердито по бедру деревянным жезлом и указывая на узурпатора. – Нобуёри, ты занимаешь самое высокое положение, где, по-твоему, занять место мне, который выше тебя по чину? Только его величество имеет право председательствовать на таких советах. Где он? Кто-нибудь скажет? Все это очень странно! – воскликнул Мицуёри, направившись из зала в боковые комнаты дворца. – Корэката, ты что здесь делаешь? – спросил он, увидев брата, притаившегося в одном из внутренних помещений.

– Здравствуй, брат!

– Брат? Ты смеешь называть меня братом?

– Да…

– В таком случае я – ничтожество. Ибо твое преступление – мое преступление. Кажется, я этого не вынесу.

– Я поступил нечестно.

– Ты признаешь это? Что заставило тебя так поступить? Ты, глава Полицейского ведомства, ввязался в эту историю с выставлением на обозрение головы Синдзэя! Ты думал, что скажут об этом люди? Я цепенею, когда слышу, что о тебе говорят. Возможно ли, чтобы мой собственный брат совершил такую глупость? Не могу себе представить этого! До сих пор наше имя не знало такого позора. Ты первый, кто заслужил право называться придурком! Подумай, как ты опозорил нашего покойного отца и старую мать. Что подвигло тебя на такое безумие?

– Моя собственная глупость. Я теперь понял это и сожалею о содеянном.

– Если ты говоришь искренне, тогда позаботься о том, чтобы немедленно освободить императора и укрыть его в безопасном месте.

– Я сделаю это.

– Не понимаю, Корэката, – сказал напоследок Мицуёри, – зачем ты так глупо рискуешь своей жизнью?

С неожиданным появлением Мицуёри заседание совета расстроилось.

Этим вечером до командования мятежников дошли вести, что в поместье Рокухара вернулся Киёмори и готовит своих людей к боевым действиям.

Ночью Нобуёри, расположившийся во дворце, не мог заснуть. Он послал к Корэкате служанку передать, что хочет видеть дядю. К удивлению Нобуёри, Корэкаты дома не оказалось. Тогда он приказал позвать Цунэмунэ, но того тоже не могли найти.

Между тем на заре ожидавшегося нападения из поместья Рокухара не произошло. В дворцовых парках запели птицы, сидевшие на верхушках обмерзших деревьев. Лишь тогда Нобуёри заснул крепким сном.

Глава 23. Похищенный император

20-е, 21-е и 22 декабря прошли в императорском дворце в напряженном ожидании. В зимних парках беготня вооруженных людей заменила обычную предпраздничную суету. Велись разговоры, что Киёмори собирается напасть на дворец. В поместье же Рокухара продолжалось укрепление обороны. Высказывались опасения, что войска Гэндзи движутся из дворца к оплоту дома Хэйкэ. Тем не менее ни одна из сторон не обнаруживала готовности к нападению первой.

Лишь один человек во время всеобщего бездействия проявлял повышенную активность. Это был Нос. Корэката и Цунэмунэ, главари мятежа, тайком посетили однажды вечером дом Бамбоку на Пятой улице. Вскоре после того, как они ушли, Красный Нос отправился в Рокухару с письмом для Киёмори.

Почти неделю ходили слухи, что ведутся переговоры сторон о перемирии. Однако вечером 26 декабря Нобуёри понял, что конфликт не сможет предотвратить даже декрет от имени императора. Военачальники дома Гэндзи проявляли нетерпение, а дома Хэйкэ продолжали военные приготовления. Общее напряжение должно было неизбежно разрешиться в вооруженном конфликте.

Однажды вечером люди в масках посетили экс-императора Го-Сиракаву, заключенного в здании архива с 9 декабря, и сказали:

– Ваше величество, не поднимайте шум, и вас никто не тронет. Говорят, что сражение начнется до окончания ночи. Вас ожидают носилки, на которых вас доставят в храм Ниннадзи.