История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг.

10-го апреля 1877 года были вызваны со льготы на службу все урядники и казаки 3-й очереди Баталпашинского отдела, в район которого входили Хоперский и Кубанский полковые округа. Из них к 25-му апреля в Баталпашинске был сформирован сборный 5-ти сотенный Хоперско-Кубанский конный полк, в составе 19-ти штаб и обер-офицеров, 54-х урядников, 13-ти трубачей и 685-ти казаков, под командою подполковника Дьякова; к 30-му числу в станице Невинномысской сформирован еще № 9 пластунский пеший батальон четырехсотенного состава.

В состав названных частей от Хоперского полкового округа поступило на службу со льготы две конных и две пеших сотни. Тогда же в Хоперско-Кубанский полк была включена еще 6-я сотня из казаков Темрюкского отдела, но она к полку не присоединилась, а оставалась в своем отделе, считаясь в постоянной командировке. Первоначально казаки вышли на службу с собственными 6-ти линейными нарезными таннеровскими ружьями, гладкоствольными пистолетами с ударными замками, шашками и кинжалами. Но в 1878 году им всем выдали бердановские казачьи винтовки, а вахмистрам и трубачам револьверы Смита и Вессона 1-го образца; таннеровские же ружья сдали. Все воинские чины получали денежное, провиантское и приварочное довольствия по усиленной даче, по военному времени.

Начальником всех войск, расположенных в Баталпашинском отделе был назначен атаман отдела полковник Медушевский, согласно приказания которого, для охраны горных проходов и обеспечения внутреннего спокойствия края, в виду возмущения горцев Абхазии, Хоперско-Кубанский конный полк расположился: штаб полка и 1-я сотня в станице Кардоникской, от которой был выставлен пост из 26-ти казаков в укр. Хумаринском; 2-я сотня стала в станице Исправной и 3-я сотня – в станице Преградной. От этой сотни выставлено два поста у верховьев Зеленчука и у озера Чилик; 4-я сотня находилась в станицах Зеленчукской и Сторожевой и 5-я сотня – в Невинномысской и Баталпашинской. Эта сотня выставила посты: Николаевский, Джегутинский и вдоль линии железной дороги от станицы Невинномысской до Армавира. К концу 1877 года полковой штаб перешел в станицу Баталпашинскую. Сотни полка, заняв станицы и кордонные посты всей нагорной полосы, от Эльборуса до верховьев р. Урупа, перемещались по мере надобности из одного пункта в другие, так как на обязанности их лежало охранение спокойствия края и, самое главное, точная разведка дорог и горных проходов. Так, наказный атаман Кубанского войска приказал произвести рекогносцировки ущелий рек и всех без исключения колесных и вьючных дорог и тропинок, которые вели от станиц, аулов и кошей к главному Кавказскому хребту, для ознакомления офицеров и казаков с окружающею местностью и путями сообщения. С этого времени начались постоянныя посылки сильных офицерских разъездов по всем направлениям южных предгорий главного хребта. Казаки проникали во все трущобы для разведок местности и дорог, так что к концу лета вся горная полоса от Эльборуса до истоков р. Урупа была тщательно исследована; удобопроходимость путей и перевалов выяснена настолько хорошо, что Марухский отряд, при движении войск и обозов в Сухум, уже не встретил никаких непредвиденных препятствий или случайностей.

Во время разведок горной полосы, небольшие партии абхазцев часто показывались на гребнях гор и даже на северном склоне хребта, но враждебных к нам действий не проявляли, хотя бывали случаи, когда они стреляли по нашим разъездам и часовым из укрытых лесистых мест и даже ранили 2-х лошадей. Вообще горцы чувствовали всю свою слабость вступать с казаками и пластунами в открытый бой или серьезную перестрелку, так как абхазцы не имели никакой поддержки со стороны других своих единоверцев. Из них только карачаевцы проявляли иногда свою симпатию к абхазцам и туркам, занявшим Сухум. Вообще, горцы Баталпашинского отдела, боясь за свои семейства и имущество и стесненные присутствием казаков Хоперско-Кубанского полка и 9-го пластунского батальона, зорко следивших за всем происходившим в аулах, оставались довольно спокойны, за исключением нескольких мелких хищничеств и краж, а также передачи абхазцам старого оружия и боевых припасов, добытых на ярмарках, базарах и в разных местах. Замыслы абхазцев, способствовавших всеми силами туркам, были весьма широки; да и сами турки полагали, что с помощью их они могут наделать больших бед русским на Кавказе. Так, абхазцы посылались турками в Карачай для переговоров с знатными туземцами, чтобы склонить их на свою сторону, причем турки намеревались вторгнуться или в Карачай, или через Абхазию в Кубанскую область; этот дерзкий план был сообщен даже султану. Но все это осталось лишь одною мечтою, и абхазцы понесли должное наказание за бунт.