История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

Несомненно, одежда и внешний облик Иисуса соответствовали обычаям того времени и Его народа, и Он избегал всяческого показного блеска. Вероятно, Он ходил незамеченным среди шумных толп. Но более внимательный наблюдатель увидел бы Его духовную красоту и внушающее благоговейный страх величие в Его поведении и манере держаться. Это объясняет, почему ученики с такой готовностью оставили все и последовали за Ним с безграничным почтением и преданностью. Он не был похож на грешника. Он был более чем похож на святого. В его глазах и манере держаться отражались безоблачный покой и небесная чистота безгрешной души, находящейся в благословенной гармонии с Богом. Его присутствие вызывало в людях уважение, уверенность и привязанность.

За отсутствием достоверного изображения христианское искусство с его безудержным стремлением воплотить в зримой форме прекраснейшего из сынов человеческих было вынуждено следовать собственным несовершенным представлениям об идеальной красоте. Гонимая церковь первых трех столетий с неприязнью относилась к изображениям Христа — в которых слишком буквально понималось пророческое описание страдающего Мессии в 21–м псалме и в 53–й главе Исайи, а уничижение (но не возвышение) Христа ассоциировалось с идеей невзрачности. Победившая церковь после Константина, отталкиваясь от мессианского образа из 44–го псалма и Песни песней Соломона, видела Того же Господа в небесной славе: Он «прекраснее сынов человеческих» и «Он красив во всем». Но разница была не столь велика, как иногда об этом говорят. Ибо даже доникейские отцы (в особенности Климент Александрийский) не только отчетливо видели разницу между первым явлением Христа в унижении и смирении и вторым Его явлением в славе и величии, но и никоим образом не отрицали, что даже во дни плоти Своей Спаситель обладал высокой духовной красотой, «славой Единородного от Отца, полного благодати и истины», которая сияла сквозь завесу Его человеческой природы, а временами, как это было на горе Преображения, предвосхищала Его будущую славу. «Несомненно, — говорит Иероним, — Его глаза сверкали бликами огня и звездным светом, а величие Божества сияло на Его лице».

Самые ранние изображения Христа, в катакомбах, носят чисто символический характер. Он изображен в виде Агнца, Доброго Пастыря, Рыбы. Последний символ происходит от греческого слова Ichthys,составленного из первых букв слов , то есть «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель». Настоящие изображения Христа в ранней церкви были бы соблазном для христиан–иудеев, а также искушением для обращенных из язычников.

Первое формальное описание внешнего облика Христа, хотя его подлинность сомнительна, а составлено оно было никак не ранее IV века, оказало большое влияние на Его изображения. Автором этого описания считается язычник Публий Лентул, якобы современник Пилата и «президент народа иерусалимского» (официально такого титула не существовало), написавший на латыни апокрифическое письмо римскому сенату, — последнее было впервые найдено в рукописи трудов Ансельма Кентерберийского и опубликовано с небольшими различиями Фабрицием, Карпцовым, Габлером и др. Вот как оно выглядит: